– Впредь я буду осторожнее. Но сегодня утром я чувствовала себя такой счастливой и чистой, при свете дня все было так хорошо и правильно. Можно мне сейчас попробовать?
– Не стоит.
– Давай я просто поцелую тебя, а там посмотрим?
– Если мы оба – мальчики, нет.
Ему показалось, что железные обручи стиснули ему грудь.
– Я бы предпочел, чтобы ты не сообщала об этом полковнику.
– Но он видел меня, Дэвид. Он сразу все понял. Я правильно сделала, что сказала ему. Так будет лучше. Ведь он наш друг. Он не станет болтать об этом после того, как я выдала ему свою тайну. Если бы я не сказала, он имел бы на это моральное право.
– Нельзя так легко доверяться людям.
– Да плевать мне на людей. Для меня существуешь только ты. С другими людьми я бы не стала скандалить.
– У меня такое ощущение, будто грудную клетку стиснули обручи.
– Жаль. А я чувствую себя такой счастливой.
– Моя обожаемая Кэтрин.
– Вот и хорошо. Ты можешь называть меня Кэтрин, когда пожелаешь. Я готова быть твоей Кэтрин. Я всегда твоя Кэтрин, как только она тебе нужна. Ну что, будем спать или все же попробуем?
– Давай для начала просто полежим в темноте, – сказал Дэвид, опуская штору.
Они лежали рядом в постели большого номера отеля «Палас» в городе Мадриде, где Кэтрин при свете дня разгуливала по музею «Прадо» как мальчик, и отныне она будет демонстрировать темную сторону своей натуры и днем, и ночью, и, как казалось Дэвиду, превращениям этим не будет конца.
Глава восьмая
Этим утром в Буэн-Ретиро[25] было свежо, как в лесу. Все кругом зеленело, стволы деревьев казались темными, а расстояния – обманчивыми. Они обнаружили озеро совсем не там, где ожидали его увидеть, и выглядело оно совсем иначе, чем они себе представляли.
– Иди первым, – сказала она. – Я хочу посмотреть на тебя.
Дэвид подошел к скамейке и сел. Он видел за деревьями озеро и понимал, что не сможет туда дойти. Кэтрин села рядом с Дэвидом на скамейку и сказала:
– Все в порядке.