Тиканье настенных часов и приглушенное гудение холодильника действуют на меня умиротворяющее. Я делаю один глоток воды за другим, и спокойствие постепенно заменяет собой былую нервозность. Сонм тревожных мыслей утихает, и опустевшее вдруг сознание кажется мне благословением.
Наконец, почувствовав намек на сонливость, я ставлю стакан на тумбу и отправляюсь обратно. На полпути к двери спальни меня останавливает тихий, чуть хриплый голос Антона:
– Вера? – Я вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь.
– Ты не спишь? – спрашиваю я шепотом, хотя смысла в этом больше нет.
Антон сидит на постели, опустив босые ноги на пол. Скомканный в кучу плед лежит поблизости, и я вижу линию обнаженных спины и плеч.
– Нет. – Антон рвано качает головой. – Не смог уснуть. Ты тоже?
– Да, – соглашаюсь я необдуманно: не так давно я претворялась перед ним крепко спящей.
Антон, похоже, не обращает внимания на мою оговорку.
– Посидишь со мной? – предлагает он вдруг. – Если еще не хочешь спать.
– Не хочу. – Я неспешно подхожу ближе и занимаю место рядом. – Как ты сейчас?
– Нормально. – Антон пожимает плечами. – Наверное. Странно, – продолжает он, когда я уже решаю, что больше двух слов за раз от него не услышу. – Думаю о каких-то обыденных вещах. Не об отце, не о том, что больше его не увижу, а… – Он качает головой. Пусть я не вижу, но чувствую, что сейчас он грустно усмехается. – О том, как помогать матери, справится ли она там или нужно уговаривать ее на переезд. Что делать с их домом и все в этом роде.
– Мне кажется, – начинаю я осторожно, – этих мыслей нельзя избежать. И, вероятно, не стоит.
– Почему? – Антон поворачивается ко мне.
– Потому что так легче. – Я смотрю на собственные руки, терзающие край пледа. – Мысли о предстоящих в будущем проблемах дают время привыкнуть к тому, что ни решить, ни изменить нельзя.
Глава 27
Он медленно кивает, принимая мои слова, и произносит:
– Я говорил тебе, что ты пугающе мудра для своих лет?
Повернувшись к нему, я слабо улыбаюсь этой попытке разрядить обстановку.
– Не припомню.
– Жаль. – В интонации его голоса угадывается неожиданная серьезность, и я поспешно склоняю голову, не сумев совладать с собственными реакциями. – Тобой сложно не восхищаться.