Сразу вслед за моим воплем, коротко вскрикнул Доменико, и каким-то невообразимым кульбитом отпрыгнул от своего табурета, сидя на котором он записывал результаты экспериментов.
— Что? — удивился я, глядя на дико озирающегося эквита.
— Ффух, зараза, — выдохнул, приятель. Да, понимаешь, задремал немного. Очень уж увлекательное занятие. А тут ты закричал, я дернулся, колба с взрывчаткой опрокинулась, — рядом с Доменико как раз стоял ящик с колбой, из которой брали образцы. — Испугался я, все-таки его там прилично. Ладно, обошлось. Все в кремнезем впиталось.
— Да уж, это мы хорошо придумали, — начал я, и тут же прервал себя. — Подожди… Как ты этот песок назвал?
— Кремнезем, — пожал плечами управляющий заводом. — У металлургов кирпичи в некоторых печах из такого сделаны. Думаю, Диего, на сегодня надо заканчивать. Нет, идея хорошая. Посмотри, — он полистал бумаги, — С опилками неплохо получилось, в два раза стабильнее. Нужно будет попросить кого-нибудь, чтобы нам совсем древесной трухи набрали, чтобы прямо мелкая была, как мука. Только завтра. Смотри, темнеть начинает, да и устали мы. Вон, погляди на домину Еву, она уже едва на ходу не засыпает! — Кера недоуменно уставилась на парня. Действительно, уж по ней признаков усталости определить было невозможно. Она вообще не очень-то обращает внимания на нужды своего смертного тела.
— Подожди, — отмахнулся я. — Давайте еще с кремнеземом попробуем. Последний рез! А то смотри, почти все перепробовали, что в голову пришло. Я уже думал сбегать муки попросить на кухне, а с кремнеземом не экспериментировали.
Я, наконец, вспомнил, где слышал про кремнистую землю. Давно еще, в прошлой жизни читал в какой-то статье, что ее использовали как раз при перевозке нитроглицерина, и Альфред Нобель, дескать, случайно заметил протекшую в наполнитель бутылку. Только я и предположить не мог, что кремистая земля выглядит как обычный, только белый и мелкий песок! Мне скорее представлялось что-то розовато-серое…
Несмотря на вновь проснувшийся азарт, я заставил себя действовать еще медленнее, чем обычно. Не хотелось запороть эксперименты из-за банальной спешки. Привычная уже процедура: отмерить три грана абсорбента, отмерить семь гранов нитроглицерина. Медленно, но тщательно перемешать. Поднять грузик, установить на штатив, с расстояния пары метров дернуть за веревку, на которой держится стопор. Удар. Взрыва нет. Поднять повыше, удар — нет взрыва. Рвануло на высоте десяти дюймов. В шесть раз выше, чем если уронить тот же груз на чистый нитроглицерин.
Обратно хотелось бежать вприпрыжку, несмотря на то, что за спиной болтался рюкзак с полуфунтом неизрасходованного нитроглицерина. Кера в конце концов не выдержала, и на удивление мягко попросила отдать ей рюкзак, заслужив тем благодарный взгляд от Доменико. Только тогда я, наконец, успокоился.
Утро началось не с продолжения экспериментов, как я ожидал, а с серьезного разговора с Доменико. Парень разбудил меня едва рассвело, и не дожидаясь, пока я продеру глаза, потащил в свои апартаменты. На все вопросы касательно срочной необходимости в такой беседе отвечал, что разговор будет конфиденциальным, и только там он может быть уверен, что нас не станут подслушивать. Апартаментами оказался обычный рабочий кабинет, не слишком даже большой, в углу которого примостилась раскладушка с даже не застеленной постелью.
— Ну а как ты думал? — пояснил парень, заметив мой удивленный взгляд. — До того, как все закрутилось, я снимал домус в центре города, но как ты можешь догадаться, сейчас он для меня недоступен. Давай лучше сразу к делу, хорошо? Разговор непростой будет.
— Мне уже даже страшно представить, что ты такое хочешь мне вывалить! — буркнул я.
— Вывалить, да… — протянул парень. — Понимаешь, мне сразу показалось странным, что мы с тобой однофамильцы. Я же все-таки эквит, должен знать свою родословную, и про побочные ветви нашей фамилии мне слышать никогда не доводилось. И ладно бы ты был плебеем, за последнюю сотню лет среди плебеев стало модно брать фамилии известных семей. На это сейчас не принято обращать внимания: забавляется плебс, и ладно, лишь бы не бунтовал. Но ты не плебей, это видно по манерам, и вообще… К тому же старик как-то упомянул, что у тебя есть манн. Правда, не сказал, какой, но это и не важно. Важно, что он есть. А вчера вечером, когда со мной связался отец, я рассказал ему, что с одним парнем весь день изобретали стабильную взрывчатку, — Доменико слегка покраснел, видимо, стало неловко за свое хвастовство. — И изобрели. Отец, естественно, заинтересовался, что за парень, а я вспомнил о своем интересе. В общем, я спросил его, нет ли у нас родственников — однофамильцев.
Доменико, который до этого сидел за столом, вскочил и начал расхаживать из угла в угол.
— В общем, мы с тобой действительно родственники. Двоюродные братья, если точнее. Твой отец… он старший, и должен был стать наследником. Но там случилась неприятная история. Они с дедом поссорились. Из-за твоей матери. Дед прочил твоему отцу другую невесту, а Мария, твоя мама, она хоть и не из плебеев, но простая жрица. В общем, они очень сильно поссорились, и дед изгнал твоего отца из рода. Он так до самой смерти его и не простил. Когда умер, папа пытался искать брата. Он и раньше искал, но пока был жив дед, это приходилось делать тайно, а потом стало уже поздно. Видимо, потому что Винсенте так и не отказался от старой веры, и стал неблагонадежным. Ну, что скажешь? — Доменико остановился передо мной, но в глаза так и не посмотрел.
— Кхм, — я как-то не знал, что сказать. — Болливуд какой-то!
— Что? — не понял… кузен, получается.
— Не важно. Говорю, для меня честь иметь такого брата. Не, правда, я рад. Что тут еще сказать-то?
— И ты не злишься?
Вопрос поставил меня в тупик.
ebooksa