Уточняю холодно и ловлю отголоски тщательно маскируемого осуждения. Отец шестилетнего пацана и примерный семьянин, Ефремов пребывает в шоке и явно не одобряет мое распоряжение. Но спорить не решается. Отводит глаза в сторону и молча допивает американо, пока я совершаю звонок и отрешенно верчу карандаш в пальцах.
– Пришли мне через пол часика кого-нибудь из парней. Машину Ильиной нужно отвезти в малярку. Отмыть граффити. Не получится отмыть – значит, перекрасить. И отполировать.
Заканчиваю перечислять и напарываюсь на оглушающую тишину. Считываю непрозвучавший вопрос и выразительно выгибаю бровь.
– Что?
– Никит, а правду говорят, что Ильина – твоя любовница?
– Кира – моя будущая жена. Мы с Дарьей разводимся.
Отрезаю со сталью в голосе и небрежно веду плечами. Если им всем так нравится обсуждать нашу личную жизнь, пускай привыкают к новому Кириному статусу.
– Все. Свободен.
Окидываю взглядом пустую чашку Виктора и сам тоже поднимаюсь, планируя в очередной раз спалить контору. Путь до кабинета Ильиной могу проделать даже с завязанными глазами. Знаю, сколько шагов до ее двери, сколько ударов сердца и сколько выдохов.
А еще знаю, что Кира обязательно улыбнется, стоит мне пройтись костяшками по косяку и протиснуться внутрь.
– Медвежонка в школу доставил. Все в порядке.
Выжидаю несколько секунд, чтобы Ефремов исчез из поля зрения, и материализуюсь в обители нашего штатного юриста.
Что-то в груди екает, пока отчитываюсь уже по привычке. Жаркие всполохи мажут по ребрам. Гнев испаряется, уступая место щемящей нежности. Ее столько, что хватит поделиться с парой десятков семей.
Долго копил. Не растратил.
– Молодец. Спасибо, Никита.
Оторвавшись от бумаг, благодарит меня Кира и с тихим свистом выпускает воздух из легких. Разминает затекшую от неподвижного сидения шею. Притягивает, словно мощнейший магнит.
И я подчиняюсь. Уничтожаю разделяющие нас метры. Приклеиваюсь к ней подобно безвольной железяке.
Становлюсь у нее за спиной. Прохожусь пальцами по закаменевшим мышцам. Провоцирую тихий-тихий полустон-полухрип.
– Возьму ключи от твоей Хонды, ладно?
– Зачем?