И, если от школы я удаляюсь умиротворенным, то на служебной парковке меня ждет неприятный сюрприз. Кирина Хонда, примостившаяся между серым Чероки и лимонной Маздой, полностью разрисована.
Лобовуха. Крыло. Багажник. Все.
Красная помада. Алая краска. Похабные надписи.
Они расплываются под натиском гнева и палят искрящие предохранители.
– Жанна!
В приемную не то что влетаю – вламываюсь. Разве что чудом не сдергиваю дверь с петель и хлопаю ей так, что громыхают подарки-побрякушки в шкафу за стеклом.
Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. Багровая пелена застилает взор. В ушах долбит.
– Дела сдала?
– Нет еще.
– По хрен.
Жестко припечатываю. Мысленно сворачиваю покрывающуюся неравномерными пятнами шею бывшего секретаря. Ноздрями таскаю ее панику – настолько она осязаема.
– Вещи собирай и выметайся. У тебя пять. Нет, две минуты.
– Никита Сергеевич, я ведь должна отработать две недели. По закону…
Блеет эта овца и явно не догоняет, что ее дальнейшее пребывание в этом здании попросту небезопасно.
– По закону хочешь? Тогда я вызываю ментов и мы с ними смотрим записи с видеокамер. Окей?
– Какие записи?
Заикаясь, переспрашивает Жанна и стремительно бледнеет. Кровь отливает от искривленного лица. Шестеренки тупого мозга начинают со скрипом крутиться.
– Те, на которых ты расписываешь Кирину машину под хохлому. Порча чужого имущества, знаешь ли, карается государством.
– Я не…
– Басни следователю расскажешь. Мне до фонаря, сама ты придумала эту дичь или действовала по Дашиной указке. Че встала? Отсчет идет. У тебя осталась минута.