Тихо так – аж в ушах звенит. В спальне прохладно, задернуты шторы – спи, не хочу.
Но я почему-то открываю глаза ни свет ни заря и долго ворочаюсь, комкая простыни. Не получается поймать дзен – зудит что-то за грудиной.
В телефоне четыре не отвеченных сообщения от Павла и ни одного от Никиты. Лебедев держит слово и не тревожит меня в честно выторгованный отгул. А, может, просто свыкается с мыслью, что он отец практически взрослого ребенка.
Семь лет – это все-таки не шутки.
Немного поворочавшись, я окончательно прощаюсь с ускользающей дремотой и выбираюсь из кровати. Ныряю в длинный атласный халат темно-синего цвета и на цыпочках крадусь в кухню, тщетно надеясь на неспешный завтрак в одиночестве.
– Доброе утро, дочь.
Подскочившая раньше петухов мама встречает меня долгим сверлящим взглядом и возвращает внимание плите. Переворачивает успевший подрумяниться на тонкой сковороде блин и многозначительно хмыкает. Насупленные брови, сжатые в одну линию губы и прямая, как палка, спина выражают крайнюю степень неодобрения.
– Доброе утро, мам.
Выдаю после недолго молчания и иду к холодильнику, чтобы налить себе ананасового сока. Ледяной, он приятно щекочет горло и падает вниз, остужая горящие внутренности.
– Как спалось?
– Нормально, – односложно отвечает мама и с гулким шлепком кладет маленькое солнце в тарелку.
Ее движения четкие и вместе с тем какие-то рваные. Половник дзинькает о пиалу, лопаточка стукается о керамическую подставку. Она, наверное, очень переживает. Только мне больше не пять и не девятнадцать, чтобы показательно каяться и добиваться ее благосклонности.
– Хорошо.
Поведя плечами, я убираю тетрапак обратно в холодильник и на скорую руку сооружаю себе парочку бутербродов. Насыпаю в кружку растворимый кофе, заливаю его кипятком и с блаженством тяну ноздрями дурманящий аромат.
– Опять травишься этой химией?
– Мне нравится.
Снова пожимаю плечами. Переставляю посуду на стол. Устраиваюсь скрая, забивая на традиционное бабушкино «не сиди на углу, замуж не выйдешь». Вгрызаюсь в свежий бородинский и морально готовлюсь к новому раунду.
Успеваю нарастить щиты и поднять забрало, но все равно морщусь, как только мама седлает любимого конька.
– Кира, дочка, зачем ты отталкиваешь Пашу? Он ведь такой положительный. Не пьет, не курит…
Хочу добавить «и при слове задница падает в обморок», но вовремя прикусываю язык и прячу нос в чашке. Гипнотизирую темно-коричневую жидкость. Терпеливо выслушиваю все, что хочет озвучить мама, как и подобает примерному ребенку.
ebooksa