Неужели Линь Хаоцин ночью присматривал за ней во время приступа?
– Поэтому я была послушной девочкой, – произнесла она и, скользнув взглядом по трупу Линь Цанланя, поинтересовалась: – Где ты достал противоядие? Сколько пилюль удалось найти?
– Только одну.
Цзи Юньхэ оценивающе прищурилась, обдумывая слова Линь Хаоцина. Они знали друг друга много лет. Линь Хаоцин прекрасно понимал, что означает взгляд Цзи Юньхэ и что за мысли роятся в ее голове, поэтому ответил прямо:
– Прошлой ночью, когда ты пришла и стояла за занавеской, Цин Шу метнула в мой меч камешек. Ты, наверное, помнишь.
Цзи Юньхэ кивнула:
– Боль не лишила меня памяти.
– Это была пилюля, которую я тебе дал. Когда я вчера пришел к отцу, Цин Шу собиралась уходить. Думаю, она шла к тебе с порцией противоядия. Но я ее задержал…
Звучало правдоподобно. Цзи Юньхэ решила поверить Линь Хаоцину. Со вздохом она спросила:
– Можно достать еще?
– Я проследил, чтобы ты смогла проглотить пилюлю, и обыскал всю комнату. Здесь нет ни скрытых отсеков, ни тайных комнат. Я ничего не нашел.
Значит, через месяц Цзи Юньхэ предстоит пережить все заново: нестерпимую боль и неминуемую смерть. Девушка обреченно притихла.
– Цзи Юньхэ! – Линь Хаоцин внезапно назвал ее полным именем.
Она обернулась. В детстве старший брат ласково звал ее Юньхэ. Когда они выросли, Линь Хаоцин стал использовать формальное обращение «верховный страж». Иногда он с издевкой подзывал ее по имени. Вот только сейчас сдержанное упоминание не только имени, но и фамилии прозвучало нежно и тепло, как в далекие детские годы.
– Спасибо, что спасла меня. Ты рисковала жизнью.
Цзи Юньхэ удивленно приподняла брови. Справившись с изумлением, она уточнила:
– Меня не за что благодарить. Если бы ты не свалил меня на пол, пнув под колено, я бы не смогла убить Цин Шу.
После короткого молчания Линь Хаоцин спросил:
– Если бы я случайно не нашел пилюлю, что бы ты делала?
– А что бы я могла сделать? – Цзи Юньхэ насмешливо улыбнулась. – Покорилась бы судьбе.