— Да, — кивает он.
Я тоже киваю — обыск так обыск, нет проблем. Отойдя на шаг от стола, я снимаю с себя все, кроме трусов. Тайлер внимательно наблюдает за мной и, когда я наконец выпрямляюсь, оставшись в одном нижнем белье, говорит:
— Хорошо.
Я снова одеваюсь, возвращаюсь за стол и беру бутылку с пивом.
— Извините меня за это, Пост, но я должен быть предельно осторожным. Позднее вы поймете почему.
Я поднимаю руки вверх, словно сдаюсь, и произношу:
— Послушайте, Тайлер, я понятия не имею, что у вас на уме. Поэтому давайте так: я буду молчать, а вы — говорить, ладно? Я вижу, вы понимаете, что все должно быть совершенно конфиденциально. Люди, которые убили Кита Руссо, где-то поблизости, и они опасаются, что правда выплывет наружу. Мне вы можете верить?
Таунсенд кивает и говорит:
— Да, думаю, могу. Вы спросили меня, кто убил Руссо. Я не знаю. У меня есть неплохая версия, то есть просто отличная, и если вы выслушаете мою историю, полагаю, вы со мной согласитесь.
— Уверен в этом, — отвечаю я, отхлебнув большой глоток пива.
Он глубоко вздыхает, стараясь расслабиться. Алкоголь в таких случаях неплохо помогает, так что я допиваю свою бутылку. Таунсенд приносит из холодильника еще две, затем, усевшись на свой стул, откидывается на спинку и смотрит на океан.
— Я знал Кита Руссо, причем хорошо, — начинает он. — Он был лет на десять старше меня, успел много где побывать, уже устал от жизни в маленьком городке и мечтал о чем-то большем. Мне он не очень-то нравился, да и никто его особенно не любил. Они с женой зарабатывали кое-какие деньги, защищая наркоторговцев в Тампе, и даже имели там апартаменты. В Сибруке ходило много слухов по поводу того, что они собирались поднять ставки, уехать из нашего болота и выйти в высшую лигу. Кит и Диана держались особняком, словно были не чета нам, неотесанной деревенщине. Порой им все же приходилось заниматься такой прозой, как разводы, банкротства, завещания и переход прав собственности на недвижимость, но они всячески давали понять, что эта работа не для них, они выше подобной мелочовки. То, как Кит сработал в деле о разводе Куинси Миллера, это просто позор, так что Куинси недаром был недоволен. Те, кто его подставил, подобрали убедительный мотив, не так ли, Пост? Клиент разозлился и прикончил ленивого адвоката.
— Их план сработал.
— Да, это точно. Город был в шоке. После того как Куинси арестовали, все вздохнули с облегчением. Юристы попрятались, чтобы их не привлекли к этому делу, — все, кроме меня. Я принял вызов. У меня не было выхода. Это погубило мою юридическую карьеру.
— Вы великолепно работали на суде, — вставляю я.
Таунсенд машет рукой, давая понять, что не нуждается в комплиментах.
— Меня это больше не волнует. Все это было в другой жизни. — Он наклоняется вперед, опершись на локти, с таким видом, словно теперь речь пойдет о более серьезных проблемах. — Я расскажу вам, что со мной произошло, Пост. Я никогда этого никому не рассказывал, даже жене, и вы не имеете права никому передавать мои слова. Да вы и сами не захотите, потому что это слишком опасно. Ну так вот, случилось следующее. После суда я был измотан физически и эмоционально. У меня вызвали отвращение и сам процесс, и приговор, и я возненавидел всю судебно-правовую систему. Но через несколько недель мне пришлось снова заняться делом Миллера, потому что настало время подавать апелляцию. Я работал над ней день и ночь и убедил себя, что смогу повлиять на Верховный суд штата Флорида, что редко кому удается.
Таунсенд отпивает еще пива и устремляет взгляд в океанскую даль.
— Плохие парни следили за мной. Я знал это — просто знал, и все. Наверное, я стал параноиком. Мне казалось, будто за мной наблюдают и прослушивают меня везде: во время разговоров по телефону, у меня дома, в офисе, в машине. Я получил два анонимных телефонных звонка. В обоих случаях какой-то искусственный мужской голос произнес: «Умерь свой пыл». Да, именно так и ничего больше: «Умерь свой пыл». Я не мог сообщить об этом в полицию, потому что не доверял копам. Фицнер контролировал все, и моим врагом был именно он. Черт, да это, похоже, его голос звучал в трубке, только измененный.
Он делает небольшую паузу, а затем продолжает: