Монтальбано поднялся на второй этаж, и первое, что увидел, – телескоп у окна кабинета. На письменном столе лежал бинокль в футляре. У комиссара на миг подкосились колени, чтобы не упасть, он оперся на Галлуццо, но быстро взял себя в руки.
– Вам плохо?
– Нет, Галлу, все хорошо!
Внутри у него звучал триумфальный марш из «Аиды». Сорока-воровка, как он и думал, не удержалась, забрала себе блестящую хромированную трубу!
В маленькой спальне постель была разметана, чувствовалось, что она еще теплая. И в соседней, большой спальне, было заметно, что на супружеском ложе еще недавно спали два человека.
Он спустился вниз, сел в кресло и закурил. Перед ним стояла синьора Синагра, ее бледное лицо медленно наливалось гневом. Было заметно, как нелегко ей сдерживать себя. С верхнего этажа доносился шум, это полицейские делали свою работу. При каждом громком звуке синьора Синагра нервно вздрагивала.
Наконец она не выдержала:
– Могу я узнать, что вы ищете?
Монтальбано мысленно подбросил в воздухе монетку: орел или решка? Синагре будет нелегко объяснить, почему подзорная труба и бинокль Манзеллы оказались у него дома, но этого мало. Неплохо бы заполучить Франко Синагру собственной персоной. Монетка упала: орел, и Монтальбано снова пошел ва-банк.
– Думаю, синьора, вам я могу сказать. Мы ищем женщину.
– Женщину? Какую женщину? – удивилась синьора Синагра.
– Транссексуала по имени Жанна Лонеро, ваш муж уже давно встречается с ней…
– Ах-х-х-х-х!
Крик раздался такой громкий и неожиданный, что Монтальбано подпрыгнул, а на лестнице послышались шаги трех полицейских, помчавшихся на выручку комиссару.
– Мне говорили! Мне говорили об этом! А я-то, дура, отказывалась верить!
– Успокойтесь, синьора Синагра, не надо так!
– Сукин сын! Скотина! Стыд-то какой! Спутался неизвестно с кем, не баба и не мужик! Какая мерзость! Подонок! Я убью его, скотину, клянусь, ему не жить!
Не выдержав, она побежала на кухню и стала двигать огромный холодильник на колесиках. Монтальбано понял.
– Ламарка, отведи ее в другую комнату.
Ламарка был парень крепкий, но ему с трудом удалось оттащить синьору от холодильника. Она больше не рычала, а только тихо плакала.