– Они хотят, чтобы я впустила их…
– Да-да, я понял. А зачем?
– Кармона говорит, они хотят сфотографировать нас в постели. Чтобы потом тебя шантажировать.
– А почему ты решила, что надо срочно сообщить мне об этом?
– Я не уверена, что им нужны только фотографии. Если ты будешь знать, возможно, тебе удастся опередить их.
– Ты права, я постараюсь, спасибо.
О, бесстрастный, но неизменно любезный комиссар Монтальбано! Всегда в здравом уме,
– Мне очень жаль, но мне пора.
Анжела слезла с него, они вышли из машины, поцеловались. Ни дать ни взять – любовники, слегка охладившие свой пыл.
– Завтра я позвоню, – сказал комиссар.
Он подождал, пока девушка уедет, и пошел в мотель.
– Извините, можно в туалет? – спросил знакомого портье.
– Конечно, комиссар.
Он закрыл за собой двери, снял куртку и рубашку, открыл кран и подставил под струю воды дымящуюся голову.
Значит, компромат! Кто бы сомневался. Кармона и его подельник войдут в дом Монтальбано, заставят голую Анжелу лечь рядом с ним, а потом Кармона вытащит пистолет и убьет обоих. Тот же сценарий, что и с Манзеллой. Потом сфотографируют трупы в непристойных позах. На первых страницах газет и по телевизору: «Убит комиссар Монтальбано и его молодая любовница. Преступление на почве страсти?» Конечно, тут же выяснится, что в них стрелял ревнивый любовник Анжелы. Старое кино, все видели его сотни раз, но почему-то людям не надоедает пересматривать.
Интересно, почему они решили подобраться к нему? Возможно, Мими прав, за домом на виа Биксио ведется наблюдение. Должно быть, их насторожило, что комиссар не позвонил криминалистам. Чего он ждет? Это напряжение невыносимо, они начинают дергаться: значит, Монтальбано нашел там что-то такое, что может быть использовано против нас. Надо опередить его, пока он не начал действовать.
Это значит, у него совсем мало времени на то, чтобы обезвредить Синагру. Противостояние переходит в открытую фазу.
Ему требовалось часа два на размышления. Он достал большую чашку, сварил себе кофе и вышел на веранду. Вечер был прохладным, холод пробирал изнутри – сказывалась накопленная за день усталость. Он не стал возвращаться за курткой, пусть будет холодно, так голова лучше соображает. Письмо Манзеллы и так помнил наизусть, готов был повторить слово в слово. Комиссар мысленно начал его перечитывать, меняя ритм: то торопливо, то четко проговаривая каждое слово, то делая долгую паузу в конце фразы. Прочитав письмо раз пять, он неожиданно зацепился за одну фразу, а именно:
Сорока-воровка. Что это значит? Почему он зацепился именно за это? Фраза бесконечно вертелась в голове вместе с музыкой Россини, как старый диск, который заело на одной ноте.
Наконец его осенило!