Голос у нее дрожал.
– Постарайся успокоиться. Расскажешь завтра.
– Нет. Я должна рассказать сегодня, чтобы ты смог…
– Хорошо, только на пять минут, давай встретимся на полпути, чтобы я смог поскорее вернуться в комиссариат. У тебя закончилось дежурство?
– Да, десять минут назад.
– Ты знаешь мотель «Торризи»? Прекрасно. Встретимся там минут через сорок. Не выходи из машины, когда подъедешь, жди меня на парковке. И будь осторожна, возможно, за тобой следят.
Всю дорогу он думал не о том, что хотела сказать ему Анжела, а о том, как прижать Синагру так, чтобы и сенатору Ди Санто небо с овчинку показалось. Конечно, с Мими не поспоришь, но, как говорится, есть предел всему. К примеру: одно дело – просто пообедать с каким-то мафиози, и совсем другое – иметь дело с мафиози, официально обвиненным в организации двух убийств и одного покушения. Чем громче будет арест Синагры, тем сильнее он ударит по сенатору и заместителю министра. Так что вопрос один: как прижать Синагру?
Когда он подъехал к парковке, почти стемнело. Ответа на мучивший его вопрос так и не нашлось. Он вышел из машины. На парковке стояло три автомобиля, у одного из них мигала аварийка.
– Садись, – сказала Анжела, открывая дверцу.
Едва он сел, она обвила руками его шею и поцеловала долгим поцелуем.
– Я не уверена, что за мной не следили, – сказала она тихо, а комиссар тем временем приходил в себя. От неожиданной атаки у него перехватило дыхание. – Поэтому давай сделаем вид, будто мы…
– Тогда перейдем на заднее сиденье, – подсказал Монтальбано. – Как настоящие любовники…
Они вышли из машины и пересели на заднее сиденье.
– Ложись, – приказала Анжела.
Комиссар послушно лег, она запрыгнула на него, правой ногой уперлась в спинку сиденья рядом с ним, а левой – в пол и прижалась всем телом. Монтальбано не мог пошевелиться.
– Кармона велел завтра напоить тебя и довести до изнеможения. Когда я увижу, что ты крепко спишь…
Проблема была в том, что она, разволновавшись, ерзала на нем и прижималась к нему грудью, и это оказывало на него негативное воздействие.
– …когда я увижу, что ты заснул, я должна открыть дверь и впустить их. Ты меня слышишь?
– А? – рассеянно ответил Монтальбано.
В голове у него звучала первая песнь Илиады: