Теему в задумчивости стоял перед темным ледовым дворцом. Окно светилось только в кабинете Петера. На что человек способен ради своего клуба? Ради своего города? И кому этот город достанется? Кому позволят в нем жить? Наконец Теему позвонил Пауку:
– Кто оставил коробку у дома Петера?
Паук удивленно прокашлялся:
– Ты вроде никогда не интересовался, кто что делает. Ты… как там ты говоришь? «Я дам вам знать, когда вы зайдете слишком далеко».
Паук был прав. Так Группировка защищала Теему. Чего он не знает, того невозможно вменить ему в вину, если дело дойдет до судебного разбирательства.
Но теперь Теему сказал:
– Вы зашли слишком далеко. Больше так не делайте.
Щетина Паука проскребла по трубке.
– Это не… мы. Это какие-то щенки со стоячей трибуны. Теему, ты же все понимаешь! Сначала папаши этих сопляков рассуждают, что все рабочие места уйдут Хеду, потом мы базарим, что Петер снесет стоячие трибуны, – они же все слышат. Они просто хотели произвести на тебя впечатление! Решили, что ты оценишь!
Теему прикрыл ладонью глаза. Глубоко вздохнул.
– Не перестарайтесь только с ними. Просто сделайте так, чтобы это не повторялось.
Паук снова прокашлялся:
– Не повторялось – это насчет коробки или… насчет этой семьи…
– Мы не нападаем на членов клуба, – резко перебил Теему. – Мы останемся стоять, когда эти сволочи сгинут. Как стоим теперь. Но людей из клуба мы не трогаем.
– А с трибуной-то что будет?
– Я разговаривал с… одним политиком, – признался наконец Теему. – Он наш друг. Он вернет нам трибуну. Мы будем стоять на ней и после того, как Петер Андерсон уберется из города.
Беньи сидел в питомнике на крыше пристройки. Уже стемнело. Беньи отбросил окурок и наконец принял решение. И пошел через Бьорнстад один. Он не прятался в тени, он спокойно шел в свете уличных фонарей. В школе Беньи не появлялся – его вообще мало кто видел после того, как всем стало известно, что он… ну, сами понимаете. Но сейчас он шел не скрываясь.
Глупость, наверное. Но рано или поздно ему все равно придется выйти против всех. Город маленький, прятаться особо негде, а уйти – куда он пойдет? Что делать, если твое единственное желание – чтобы все было как обычно? Ходить на работу. Надеяться на лучшее.
Когда Беньи вошел в «Шкуру», в баре замолчали. Какой-нибудь приезжий этого бы не заметил – все тот же гул голосов, все те же ссоры, все так же звякает посуда. Но Беньи каждой клеточкой тела ощутил, как из помещения уходит кислород. Он замер. Идти сюда было безумием, но Беньи с детства был не из тех, кто натягивает одеяло на голову, боясь привидений и чудовищ. Беньи распахивал двери и переворачивал матрасы, чтобы чудовища показались и сожрали его, раз уж собрались.
Лучше так, чем сидеть и ждать.
ebooksa