Когда пути судьи и Комитета разошлись окончательно, Андерсен решил, что пришла пора выбрать сторону, но и это было неверно. В свои тридцать четыре он ощутил себя наивным мальчишкой, когда герцог указал ему на промах: тому нужен был свой человек подле Жоакина больше, чем секретарь. Все же Юстас стал незаменимым. Он чувствовал, что стоит над огненной пропастью, а его ботинки из дорогой кожи скользят по обе ее стороны. Мейер никогда ему не доверял, с самой первой их встречи, а при новом правительстве влияния у Андерсена было не больше, чем у любой конторской крысы. Герцог Спегельраф, в свою очередь, стремительно терял власть и силу, хоть и не желал этого признавать. Но Юстас не позволял сомнениям сбить себя с пути – он сделал свой выбор.
Внезапно он осознал, что в тишине колоссального кабинета слышно, как стучит бронзовый маятник высоких напольных часов из черного дерева. Он молчал непростительно долго. Фердинанд Спегельраф ждал, не меняясь в лице, но Юстас умел распознавать нюансы. Нужно взять себя в руки. Быть собранным. Эффективным. Информированным.
– Жоакин Мейер полагает, что данный террористический акт был совершен недовольными деятельностью Антуана Спегельрафа. Ничего более.
– Что он собирается предпринять?
– Искать заговорщиков. Они использовали около полутонны взрывчатки. Опасно оставлять без внимания группировку, которая располагает таким арсеналом. Группировку с неясными целями.
Герцог никак не ответил на последнее замечание Юстаса. Он поступал так часто. Маятник застучал, казалось, еще громче. Прежде чем задать вопрос, Андерсен выровнял дыхание, несколько раз сжал и разжал пальцы. Чтобы получить ответ, он должен быть хладнокровным.
– А что об этом думает ваша светлость?
Фердинанд Спегельраф выглядел так, будто успел забыть о своем верном помощнике, неподвижно и выжидательно стоящем напротив массивного стола.
– Я считаю, – медленно отмеряя слова, заговорил герцог, – что это дело рук Борислава Милошевича.
Неожиданное предположение, но не лишенное смысла.
– Даже исчезновение?.. – осторожно начал было Юстас, но его прервали.
– Даже оно. Тем более оно.
– Но инспекция военных складов не дала никаких результатов.
– Либо ты поглупел, либо делаешь вид, что не замечаешь связи. – Герцог сложил ладони палец к пальцу. – У маркграфа Милошевича, некогда безвестного выходца из захудалого восточного феода, неограниченная власть над всеми перевозками, всеми государственными складами. Переписать цифры ему ничего не стоит, не зря он столько лет подделывал счет в азартных играх. И вот что мы имеем в итоге: в Иберии его ждет армия, вооруженная лучшими образцами наших фабрик. Это первое. Второе – он рушит дело своего бывшего подельника и лишает президента значительного притока средств. Третье – эффектным взрывом ратуши создает иллюзию, что в столице действует некая группировка, и отвлекает внимание от себя. Думаю, последним его шагом будет покинуть Кантабрию.
– А ваши действия? – Секретарь ощутил в затылке болезненный укол предчувствия. – Вы ведь собираетесь реагировать, верно?
– Собираюсь. Этот взрыв многое изменил. – Фердинанд поднял на помощника водянисто-голубые глаза. – Это знак, что пора переходить от бумаг и бесед к штыкам. Вернуться к старым методам.
Юстас, как никто другой, знал, что это за методы.
Выкрашенная бледно-зеленой краской дверь не была заперта – ключ не щелкнул в замке. Юстас покрепче перехватил трость с тяжелым медным набалдашником и вошел. В коридоре было тихо и пусто. Не было слышно даже шороха шагов кухарки. Он двинулся вглубь дома, стараясь не скрипеть половицами. Помощник герцога Спегельрафа думал не о грабителях. О Яне, с которым могло случиться что угодно.
Наверху не было смысла искать, поэтому он прошел по коридору мимо узкой лестницы с высокими перилами. Дверь в гостиную белела в нескольких шагах от Юстаса. Он двумя широкими шагами преодолел это расстояние и толкнул ее плечом.
Они проснулись одновременно: брат и его любимица, белая кошка по имени Муха, с черным пятном на носу. Муха обиженно зашипела, спрыгнула с коленей Яна и юркнула под обтрепанную ее же когтями софу. Ян смотрел на старшего брата, сонно потирая глаза.