— Ха-ха-ха! — захохотал я и чуть не покатился по склону.
— Вы что скалите зубы над моей бедой?! — вскипел Галбец. — Вы меня за идиота принимаете? Негодяи вы, а не братцы…
Из ущелья донеслись печальные, жалобные звуки, от этих звуков, от этого плача стынет мозг в костях — это шакалы начали свой обычной концерт.
— Проклятье! Какая жалость… пакостная тварь! — сразу переменился Галбец. — И надо же такое, послушайте только… Теперь тихо! Чтоб ни хи-хи и ни ха-ха! А то зверя напугаете.
— Ты думаешь, Галбец, зверь придет?
— Непременно.
— А я думаю, не придет, — говорю я, — какой сейчас в ущелье медведь, он давно в спячку ударился и в своей норе лапу сосет.
— Какая спячка, ты что выдумал, еще сентябрь.
— А снег?
— Что снег, он рано выпал в этом году. Ты мне мозги не крути. Придет зверь, и я убью его, да-да, не будь я Галбец, я дважды одно слово не говорю и дважды кинжала не вынимаю.
— Грозный нашелся. Ты не убьешь медведя! — заявляет уже твердо и решительно Алибек.
— Это почему же я не убью?
— Духу не хватит.
— Это у меня-то?
— Да, у тебя-то!
— Посмотрим.
— Посмотрим.
— Замолчите вы или нет?!
— Мы молчим, это ты своим громовым голосом пугаешь все живое. Подумаешь, большое дело — бычка зарезали. Тебя я другом считал…
— А что, если я убью медведя, я не друг?