— Каменщики не закрепили как следует.
— Когда невеста не смогла подоить корову, она сказала, что двор кривой. Так, что ли? Уходите все с глаз моих вон…
И Уста-Афанасий не ушел отдыхать, нет, он с помощью Алибека разобрал весь балконный ярус, была лунная ночь, и работал он до полуночи и исправил кривизну до миллиметра.
— Что скажешь? — довольный, подмигивает мастер.
— Спасибо, Уста-Афанасий, — говорит Алибек.
— Правильно, сынок, и я вот в душе сам себе говорю спасибо. И спать я буду спокойно, понимаешь, совесть спокойна. Если хоть один раз в жизни проявишь слабость, смалодушничаешь, простишь сам себе кривизну, то ты пропащий человек, это как маленькая дырочка на крыше, еле заметная, но если ты ее вовремя не заделаешь, она расширится и много бед может наделать. Не прощай, никогда нельзя прощать в себе слабость…
Вы заметили, почтенные, как легко и свободно шагает по улице родного города человек, который доволен своим трудовым днем? Идет будто на крыльях. Он заметен среди других, он добр и приветлив. Идет мастер, человек, гордый сознанием исполненного долга.
Таким раздраженным и возмущенным начальника стройуправления еще не видели, как в тот день, когда он вернулся из Унцукуля. В этом ауле побывали командированные товарищи из Москвы и местное руководство. Интересовались не только Ирганайской долиной, где будет сооружена плотина Ирганайской ГЭС, но и строящимся комбинатом художественных изделий. Все окна и двери огромного здания скривились, петли и шпингалеты отлетели, а в некоторых проемах просто не было рам. Прохожие с сожалением глядели и говорили: «Какой хороший лес испортили, жаль, очень жаль…» А начальник думал: «Лучше бы я вовсе ничего не видел, чем видеть этот позор, лучше бы мне провалиться сквозь землю».
— Выручай, дядя Афанасий.
— Что, опять дело, не требующее отлагательств?
— Опозорили меня люди из второй бригады, мастер. Прошу тебя… Сегодня же выезжай в Унцукуль, изучи все и исправь дело.
— Сколько же это можно? Как я устал быть затычкой!
— Прости, дядя Афанасий, на тебя наша надежда. Ради чести нашего управления, пожалуйста. Так у нас все шло хорошо…
— Ты веришь мне?
— Верю, и знаю, что ты выручишь.
— Верь и тому, что я буду делать…
Пожали друг другу руки, попрощались. Начальник немного успокоился — раз берется за дело дядя Афанасий, то можно быть спокойным. Но когда на следующий день начальник заглянул в столярный цех, он, увидел за работой Афанасия. Начальник побелел от гнева, растерялся и не знал, что говорить и что делать. Сразу подумал: «Неужели и ему нельзя верить?» Афанасий вышел с ним и, желая поскорее рассеять гнев, говорит:
— Ты не беспокойся, начальник, все будет как надо.
— Я же тебя просил, — еле сдерживая возмущение и обиду, качает головой начальник. — И ты меня подвел.
— Две недели срока, начальник, и все. — Голос Уста-Афанасия звучал уверенно.
ebooksa