— Кого ты послал?
— Того, кого ты из-за молодости не решился назначить бригадиром второй бригады. Помнишь, месяца два назад это было.
Зайдя в контору, Наби, так звали начальника, решил сразу же связаться с Унцукулем, но никого там не застал, ему сказали, что все на объекте. Ровно через две недели он с Афанасием приехал в Унцукуль и не поверил своим глазам — увидел совсем иную картину. Двери и окна были аккуратно подогнаны, рамы застеклены, закреплены подоконники, все сделано, как полагается в добротном доме.
Уста-Афанасий поверил своему лучшему ученику Алибеку, и тот не подвел его. Начальник пожимает руку Алибеку:
— Спасибо.
— Это дяде Афанасию спасибо. Это он сделал из меня человека, — говорит Алибек, удовлетворенный таким к себе вниманием.
— Столяра, столяра. А человека из тебя сделал твой отец. Отец его славный человек…
— Как, вы же его не помните? — улыбается Алибек. Смеется от души дядя Афанасий. Смеется довольный, хлопая по плечу своего ученика… И, прервав вдруг смех, Уста-Афанасий говорит в ухо Алибеку: «Ну, сынок, быть тебе мастером-бригадиром. Вот и все, что я мог сделать по просьбе твоего отца».
Алибек благодарно взглянул на Уста-Афанасия, обнял его, схватил свою сумку со столярными инструментами и поспешил к машине.
Когда «газик» отъехал, дядя Афанасий опустился на скамейку рядом со своим начальником.
— Значит, у меня есть еще одна затычка! — усмехается Наби.
— Нет, не одна, — отвечает Уста-Афанасий, — таких, как Алибек, у меня четверо.
— Сердечный ты человек, и не зря называют тебя горцы Уста-Афанасием. Спасибо. Дай-ка я прочту тебе стихи:
— Эх, хорошо, когда хорошо, — сказал Наби. — Пошли, старик, к чабанам. Вон видишь, отары овец поднимаются в горы на летние пастбища, на альпийские луга… — Начальник вскинул руку и показал на опушку леса на склоне горы, похожей на верблюжий горб. — А там, видишь, дым, там стоянка чабанов. Давно я не гостил у чабанов…
Конец мая, прекрасная пора в местах, расположенных выше тысячи двухсот метров над уровнем моря, когда по всем отлогим бархатисто-зеленым склонам рассыпаются золотые медальоны цветущего рододендрона, а чистый воздух напоен ароматом альпийских цветов. Люди в горах позабыли сочетание слов «какой ты национальности?» И если кто кого спросит при встрече, то так: «Откуда ты и чей ты сын?» Когда Уста-Афанасий с начальником появились у чабанов, и спрашивать, оказывается, надобности не было. Чабаны знали их, как же не знать. Среди чабанов оказался и отец Алибека, Усман, который так обрадовался, увидев Афанасия, как бывает рад брат встрече с братом после долгой разлуки.
— И я рад тебе, брат мой, Уста-Усман.
И много о чем было поведать друг другу, но когда увидели, когда рядом оказались, будто все и сказано, будто из рук в руки передали, будто поняли друг друга без слов.
Чабанская еда на лоне природы… Что может быть добрее и вскуснее, когда трапеза эта делится щедрыми людьми, у которых чистые сердца и добрые намерения. И огромная ясная луна на небе… Луна, которой коснулся уже человек. И она теперь не такая отвлеченная, но от этого не потеряла своей притягательности. Поверьте, под ее молочным светом на земле любви не стало меньше, наоборот, к любви прибавилось еще и стремление ввысь, к высшей красоте. Ведь и вся жизнь, как говорят горцы, — стремление к прекрасному…
ЧЕЛОВЕКУ НАДО ВЕРИТЬ
Доверие, почтенные, обоюдное украшение, оно облагораживает и того, от кого оно исходит, и того, к кому оно обращено. «Цветами доверия являются розы, и цветами подозрения — шипы», — так говорят горцы. Человеку надо верить. Поэтому, почтенные, я хочу поведать вам об одном случае. В базарный день минувшим летом постучала ко мне одна горянка из аула Урцеки.
ebooksa