Изгнанник

Нечто, напоминающее световое копьё, вылетело из руки маркграфа, и бессильно рассыпалось, не коснувшись тела Ареса. Удивлённо ругнувшись, Ульф без колебаний захлопнул забрало, выхватил шпагу и вскинул руку к небу.

Стриж молча ухватил его за шлем и рванул на себя, опрокидывая наземь. Прежде чем ошалевший Ульф сообразил, что происходит, Лёха прижал ногой вооружённую руку Змея и воткнул клинок в смотровую щель шлема.

Он не собирался дать ему шанс запустить в небо что-то вроде световой сети, которой Гарм осветил поле боя в ночь побега пустотников. Может люди маркграфа и не услышат его крики сквозь рёв пожара, но такой сигнал точно не пропустят.

— Зовите Робина и дайте взрывной артефакт, — не оборачиваясь, сказал он.

Арес, догадавшись, что задумал Стриж, одобрительно кивнул. Похоже, что идея минирования покойников не вызывала у репликанта никакого отторжения.

Лёха же невольно вспомнил, какой шок испытал, узнав о такой тактике. Под убитого так, чтобы придавить предохранительный рычаг, подкладывалась граната со взрывателем без замедлителя. После оставалось только выдернуть предохранительную чеку и ловушка готова. Стоило сдвинуть тело, рычаг высвобождался и следовал взрыв.

Обычно подобным занимались боевики при отступлении. Спецназовцы же предпочитали делать ловушки, прижимая гранату трофейным оружием или элементами снаряжения.

А теперь Стриж сам собирается заминировать покойника и не испытывает ни малейших угрызений совести.

Когда Ульф превратился в кусок мёртвого льда, его пустотник, заботливо снятый Мией с коня, закричал. Рухнув на дорогу, он бил по ней кулаками, пытаясь в этих нехитрых движениях выплеснуть боль.

Лицо Ареса на миг скривилось в разочарованной гримасе и он отвернулся, потеряв всякий интерес к пустышке.

Подбежавший Робин спросил:

— Куда артефакт устанавливать?

— Сможешь так, чтобы он взорвался, если стронуть труп? — показав на мертвеца, уточнил Стриж.

Робин уставился на него обалделым взглядом.

— Ты хочешь сделать ловушку из мертвеца? — просипел он.

— Да, — начав терять терпение, прорычал Лёха.

Выборочное чистоплюйство местных порой жутко его бесило.

— Но это маркграф… — запротестовал было Робин, но был перебит резким:

— Значит, к поражающей силе взрыва добавятся мощь его титула и обилие заслуг! Минируй, мля!

В этот момент Стрижу было наплевать, что вообще-то командир тут рыжий. Пройдоха, шестым чувством поняв, что сейчас не время для споров, достал артефакт и склонился над телом.