Он медленно отстукивал буквы, одновременно всматриваясь в экран.
Потом как‑то странно дернулся, отвел взгляд от монитора и посмотрел на Виктора так, что у того свело желудок.
— Что?
Шаров покачал головой.
— Я был в той квартире семь лет назад. — Он сглотнул и глаз его нервно дернулся.
Шаров убрал руки с клавиатуры, словно та обжигала ему пальцы.
— Говорите же! — не вытерпел Виктор.
— Я в уголовном розыске тогда работал. Нас вызвали вечером, ближе к ночи. В общем, это был не наш район, но объявили «Перехват» и задействовали всех, даже из других районов. И то, что я там увидел… эта картина до сих пор у меня перед глазами.
Виктор повело в сторону — голова закружилась и словно костлявая рука схватила его за горло: резко стало нечем дышать.
— Она? Это она? — чтобы не упасть, Виктор вскочил со стула и бросился к Шарову.
Тот смотрел в экран, словно какая‑то магическая сила тянула его туда.
Когда Виктор проследил взгляд участкового, ему стало плохо. Не говоря ни слова, он выскочил из кабинета, завернул за угол и склонился над раковиной.
Вернувшись, он застал Шарова замершим перед экраном все в той же позе: стеклянные глаза и полная неподвижность, в пальцах дымится сигарета и пепел от нее уже пару раз успел упасть папки с делами.
— Я могу все изменить… — прошептал Виктор непослушными губами.
Шаров поднял на него тяжелый взгляд и покачал головой.
— Ты и так уже изменил.
— Вы не знаете! Не понимаете! Я могу!
— Ничего ты не можешь. — Майор взял пакетик с бриллиантами, подбросил его в воздухе, поймал и сжал в кулаке.
— Кто же тогда мне пишет от ее лица? — медленно, будто что‑то вспомнив, произнес Виктор. — Кто?
— Он, — сказал Шаров.