Жуткая мысль вдруг пришла ему в голову.
А что если… что если вчера… это был…
Он покрутил головой, пытаясь отделаться от наваждения.
В глубине темного подвала почудились шаги, и он едва не вскрикнул от страха.
Затаив дыхание, Витя потянул дверь на себя и задвинул здоровенный засов изнутри.
В горле пересохло. Как он мог вообще подумать такое про друга?
Но с другой стороны — никаким другим способом объяснить наличие такой крупной суммы денег у школьника было совершенно невозможно.
Вряд ли, конечно, у тети Оли были доллары, вряд ли она вообще их когда‑нибудь в руках держала, но ведь это могли быть доллары другого человека, ограбленного при других обстоятельствах…
А крупная сумма в сторублевых купюрах? Как раз такие получила тетя Оля в сберкассе. Наберется в коробочке пять тысяч? Скорее всего… да.
Конечно же, это был не сам Шершень, во время ограбления они вместе возвращались после поручения человека из магнитофона… но ведь это может быть его отец! Трудовик Александр Иванович.
Кто будет искать в подвале деньги? Никто!
И он может вернуться в любую…
Теперь уже совершенно отчетливые шаги раздались где‑то совсем рядом.
Вите показалось, что от страха он не может вдохнуть.
Медленно протянув руку к выключателю, он погасил свет и остался в полной темноте.
— Я его проводил до арки, мы покурили там, хотя какой из него курильщик! — Раздался лающий смех. — Он кстати подарил мне импортную зажигалку! — услышал Витя хвастливый голос. — И сказал, что это тот чувак, которого вы там это… ну… короче, тот ненормальный передал ему. Я заметил, как он что‑то ему передал, когда его несли на носилках. Здорово вы его отделали. Давно пора было! Ходит, лыбится, слюни текут по подбородку. В специнтернате ему самое место.
— Так это чей подъезд, я не понял? — раздался грубый голос, и Витя тут же его узнал. Это был голос здоровяка, похожего на борца, со шрамом на щеке, державшего Шершня.
— Это ненормального. А тот, который вам помешал, он следующий.
— Не врешь?
— Зуб даю.