Зарница

Каждый из них понимал, может быть не до конца, но где-то в глубине души, что это о-го-го ЧП и, разумеется, самым большим их желанием было найти заблудившихся ребят первыми. Проявить товарищескую взаимовыручку, самоотверженность, храбрость и даже, может быть, безрассудство. В таких ситуациях как без него? А победителей не судят.

Примерно так рассуждал Андрей Прошкин, да и все остальные ребята. Даже Ира Решетова, продираясь сквозь обжигающую огнем крапиву, думала, что, если она и дурочка, но только лишь в том, что не взяла вязаные перчатки, которые мама настойчиво засовывала в карман осеннего пальто.

Продравшись сквозь крапиву, минут десять они крались по дну оврага, который становился все более глубоким и влажным. С одной стороны это было хорошо — в этом глубоком рву их трудно было заметить, — по крайней мере караульная вышка уже скрылась из виду, с другой — немного пугало.

Стало заметно темнее — деревья нависали над оврагом полукруглой молчаливой аркой. С верхних ветвей изредка срывались птицы — хлопая крыльями они могли привлечь внимание, поэтому Прошкин то и дело поднимал руку и они останавливались, прислушиваясь к тяжелому шуму леса и неясному гулу за спиной, который стихал по мере их удаления.

— Кажется, оторвались, — сказал Сева Шанцев, когда наконец они вышли на небольшую полянку.

— У меня ноги промокли, — вырвалось у Иры. Она была в синих кедах, цвет которых теперь уже был трудно различим.

— У всех промокли, — отрезал Прошкин. — Найдем наших, высушим. — Он показал рукой на овраг. — Мы обошли столовку и теперь находимся примерно позади штаба.

— Они должны были возвращаться где-то здесь… — сказал Олег Митяев, с трудом подавляя дрожь. Он ждал, пока кто-нибудь не предложит или не заикнется о том, что раз никого не видно, то можно и вернуться, пока они сами не потерялись. Но, судя по всему, ребята были настроены решительно. — Дальше лес становится гуще, и мы… — продолжил он и замолчал, потому что в глубине леса далеким эхом прозвучал лай собаки, но не задорный, бравый и уверенный, а больше похожий на скулеж. Собака, скорее всего, это была поисковая овчарка, даже не лаяла, она скулила, сбиваясь на лай и посреди глухой чащи звучало это зловеще.

Они посмотрели друг на друга.

— Что это? — спросила негромко Ира.

— Поисковый отряд. Если я правильно помню карту, они побежали в сторону холма, где мы должны были занять позицию и приготовиться к нанесению артиллерийского удара, — сказал Сева Шанцев, поправляя съехавшую на глаза спортивную шапочку с узором белого полукруга восходящего солнца.

— Там вроде озеро было, — ответил ему Валик Лукьянов. — Где бабахнуло.

При слове «бабахнуло» из чащи дыхнул холодный ветер, сосновые ветки зашипели, полуоблетевшие кусты с правой стороны наклонились и стало жутковато.

— Если они до сих пор там, значит никого не нашли, — сказал Прошкин.

— Или нашли, — ответил мрачно Митяев.

Секунд десять они прислушивались, стараясь не смотреть друг на друга, потом Прошкин сказал:

— Когда ехали на автобусе, никто ничего не заметил?

Все замотали головами, нет ничего. Большинство было слишком увлечено обсуждением своих дел, и разглядывать однообразный пейзаж за окном мало кому хотелось.

Он сделал знак рукой, привлекая внимание небольшого отряда.

— Когда мы подъезжали, у кого-то заработало радио. Я обернулся посмотреть, интересно же глянуть на приемник, но так и не понял, кто это был. И как раз в этом момент в окошке справа увидел здоровенную сосну. Не знаю… как девятиэтажный дом, а может и выше. Она была сломана прямо посередке. Я подумал, что, наверное, ветром ее так. По радио как раз передали, что осенью проведут инспекцию деревьев, чтобы найти больные и гнилые, так как в конце октября ожидаются ветры. Я еще подумал, надо же какое совпадение…