Сейчас из глаз его сочилась кровь, он едва мог разлепить опухшие веки. И всё же Ци Жун заметил, что противник изменился: прежде Зелёный Демон никогда не встречал Хуа Чэна без личины, но по красным одеждам сразу догадался, кто перед ним.
– Это ты! Ты! – завопил он в ужасе и смятении.
Князь демонов, явивший подлинный облик, проговорил:
– Ты не ответил на вопрос. Как умер князь Аньлэ?
В ту минуту он был настолько страшен, что Се Лянь не выдержал и ринулся вперёд с криком:
– Саньлан!
Люди и мелкие демоны разбежались по углам пещеры. Се Лянь приблизился к Хуа Чэну и зашептал:
– Что с тобой? Ну не злись, умоляю, не злись, всё ведь в порядке. Давай, успокойся, всё хорошо…
Он старался говорить ласковым, тихим голосом, при этом легонько поглаживал Хуа Чэна по плечу. Когда сам принц в детстве сердился или расстраивался, так делали его родители: гладили по спинке и мягко уговаривали. Удивительно, но это сработало! Ещё минуту назад во взгляде Хуа Чэна горел бешеный огонь, а теперь уголки его рта дрогнули, и постепенно к нему вернулось самообладание.
Се Лянь вздохнул с облегчением, но поторопился: демон поднял руку, аккуратно похлопал его по плечу в ответ – и полностью обездвижил.
Такого принц определённо не ожидал. Он не понимал, что задумал Хуа Чэн, и боялся, как бы тот опять не утратил контроль над собой. Се Лянь хотел спросить, в чём дело, но обнаружил, что он не только обездвижен, но и нем. В душе зародилось нехорошее предчувствие.
Драться Ци Жун с Хуа Чэном не мог, а на словах был лев! Брань так и сыпалась из его разбитого рта:
– Ты, бешеная одноглазая псина! Я тут обедал себе спокойно, какого ляда ты явился?!
Хуа Чэн, продолжая нежно улыбаться, очередным ударом впечатал демона лицом в землю. Затем поднял и повторил вопрос:
– Как умер князь Аньлэ?
– Тебе какое дело, мать твою…
Опять удар и вопрос:
– Как умер князь Аньлэ?
Хуа Чэн невозмутимо проделывал это вновь и вновь с той же ласковой улыбкой – раз десять он кидал голову Ци Жуна об пол, словно мячик, да с такой силой, что и железный шлем бы не спас. Умереть демон не мог, но боль испытывал в полной мере – и сознавал, что продлится это хоть целую вечность. Никто не вытерпит такие мучения, вот и Ци Жун наконец сменил тон:
– Ты чего, летописи не читал?