– Совсем дурачок? Взял кто-то вину на себя – ну и славно. А мне зачем трепаться? Чтобы ты меня до «непревзойдённого» повысил? Хренушки, у тебя полномочий нету! – Он злорадно захихикал: – А-а-а, ну конечно, у тебя просто в голове не укладывается! Ты ж потом своими ручками белыми учителя в гроб упихал и крышку заколотил! Вот умора – не того казнили!
Се Лянь слушал его ядовитую брань, зажмурившись, и только тихо ругался про себя в ответ.
Лан Цяньцю от злости так стиснул кулаки, что аж суставы затрещали.
– Это ложь! – вскричал он и резко обернулся к Се Ляню: – А если нет… Ну ладно он – вы-то почему молчали?
Ци Жун выплюнул выбитый зуб и возмутился:
– Так, а это кто? Мать вашу, что за проходной двор устроили?! У вас званый вечер?
Но никто не обращал на него внимания. Лан Цяньцю продолжал взывать к Се Ляню:
– Если это были не вы, если никого не убивали, зачем взяли на себя вину?!
И тут Хуа Чэн снял с Се Ляня обездвиживающее заклятие. Тот выпрямился, размял затёкшие кисти рук и выпалил:
– Враньё и наговоры!
Лан Цяньцю ждал чего-то вроде: «Да, это он, всё так и было». Но Се Лянь продолжал хладнокровно всё отрицать, хотя, казалось бы, слова Ци Жуна его полностью оправдывали. Демон недовольно нахмурился:
– Ты кого брехлом назвал?
– Тебя. Несёшь чушь. Где доказательства, что бойню на Золотом пиру устроил потомок правящего рода Сяньлэ?
Ци Жуну это показалось смешным.
– Убил и убил, – хихикнул он. – Сотни лет прошли, где я тебе доказательства возьму?
– Вот и не болтай. Уже ни Сяньлэ, ни Юнъаня нет, всё кануло в небытие, какой смысл ворошить прошлое?
Его голос будто пробудил какие-то воспоминания, и Ци Жун насторожённо прищурился. Се Лянь же повернулся к Лан Цяньцю и спокойно сказал:
– Вы лично видели, как я убил вашего отца. С моего второго изгнания прошло несколько лет; мой разум затмила злоба, и я совершил непоправимое. Всё это моя вина, и нет мне прощения. Незачем впутывать невинных! Этот мерзавец просто клевещет на князя Аньлэ – мстит за то, что вы назвали его жалким!
Со стороны эта беседа звучала невероятно смешно: присутствующие боролись за право считаться виновным в жестоком убийстве. Можно подумать, устроить резню на Золотом пиру – великое достижение. У Лан Цяньцю в голове всё окончательно перемешалось, юноша схватился за виски. Хорошенько обдумав услышанное, он наконец сказал:
– Ну конечно, это сделали вы. И никто другой.