Положение накладывает определённые ограничения и на людей, и на небесных чиновников. Высокопоставленному господину не пристало постоянно закатывать глаза или бранить всех подряд, а вот прикинувшись кем-то иным, он наконец может дать себе волю. Потому-то Се Лянь и не хотел раньше времени раскрывать их обман – пусть отведут душу. Но теперь маски были сброшены.
Фу Яо – вернее, Му Цин – стиснул зубы и прорычал:
– То есть вы знали, но молча наблюдали за представлением?
Глава 175
В пещере Десяти тысяч божеств открываются истинные лица
В голосе Му Цина звучала неподдельная обида, и Се Лянь попытался его успокоить:
– Да что тут такого?
– Значит, так всё и было! – оскалился Му Цин. – Ну что, позабавились? Понравился спектакль?
Нань Фэн – вернее, Фэн Синь – тоже был раздосадован, но всё же вмешался:
– Что за тон?
Бледное лицо Му Цина мигом вспыхнуло.
– Ах, тон? – Он резко обернулся. – Не забывай, он и над тобой посмеялся! Ты это просто проглотишь?
– Но я не собирался над вами насмехаться! – возразил принц.
– Не суди всех по себе, – поддержал Се Ляня Фэн Синь. – Тебя из-за твоих делишек упекли в темницу, а его высочество вызвался помочь…
– Ха, вот уж спасибо! Ты забыл, что я оказался там из-за твоего отпрыска?! Что? Хочешь подраться?! Заделал ребёнка, а другим и слова сказать нельзя?
При упоминании сына Фэн Синь задёргался в белом коконе, готовый избить противника до смерти. Се Лянь, глядя на багровое лицо бога войны и его напряжённую шею, испугался, что тот сейчас совсем лишится рассудка и выдаст такую брань, на какую никто другой на белом свете не способен. Принц с трудом перекатился поближе к Му Цину:
– Слушай, Му Цин, не мог бы ты немного повернуться?
Тот сразу отвлёкся от ссоры и, переведя дыхание, спросил:
– Что вы задумали?