Никого.
В очаге, на полуобгоревших, потушенных чем-то дровах стоял кофейник. Содержимое его обратилось в лед. И ни Вивиан, ни журналиста.
Подняв глаза, Яндрон с ужасом рассмотрел на одном из стропил цепочку характерных следов, четких и глубоких.
– Вивиан! Вивиан!
Тишина.
Он ощутил, как кровь отхлынула от его лица, как ужас перед запредельным заставил его тело окостенеть и сжаться. С трудом удерживаясь на трясущихся ногах, напрягая внезапно ослабевшее зрение, Яндрон медленно осмотрел помещение. Все вещи исчезли. На его долю достались только кофейник в очаге и револьвер в кармане. Он потряс головой, казавшейся пустой, словно прорванный барабан, медленно развернулся, запинаясь, двинулся к двери и вышел под снег.
Снег. Он косо падал вниз. Летел с серых небес. Деревья – березы, клены, тополя – полностью облетели и теперь топорщили голые ветки. Блекло-зеленые ели и пихты поникли. Речное мелководье затянул тонкий, припорошенный снегом лед.
Лед? Снег? Оглушенный безысходностью, Яндрон замер. Неужели он провалялся без сознания три или четыре недели? Почему?
Внезапно с верхушек ближайших деревьев посыпались вниз снежные шапки. Геолог опустил глаза и разглядел ведущие к причалу полустертые следы двоих человек. Тело словно налилось свинцом. Мучаясь от одышки, он дотащился до реки. Тусклый блеск воды резал глаза. Он сморгнул, приглядываясь, – одно каноэ исчезло, и прижал ладонь к голове, которую, казалось, опоясывала, сжимая, железная нить.
– Вивиан! Марр! А-у-у!
На крик не ответило даже эхо – мир поглотило безмолвие. Безмолвие и грызущий холод. И серая мгла.
Через какое-то время, хотя теперь оно не обладало ни реальностью, ни продолжительностью, Яндрон поплелся обратно и укрылся все в том же доме. Скользнув взглядом по трупу профессора, он присел у очага и попытался понять, что ему делать дальше. Но вместо мыслей в мозгу колыхалась какая-то серая муть. Сквозь дырявую крышу тихо падал снег.
– Эй, Тварь! Почему ты не забрала меня? – ни с того ни с сего вдруг рявкнул Яндрон. – Вот он я! Будь ты проклята! Иди и возьми меня!
Голоса. Внезапно он услышал голоса. Да, на улице кто-то был. Единственный уцелевший беглец (что не радовало), он встал и захромал к двери. Высунулся – в серой мути у причала виднелись две фигуры. В них, не испытывая ни малейших эмоций, Яндрон опознал девушку и Марра.
«Зачем они снова явились? – шевельнулась в голове мысль. – Почему бы им не оставить меня в покое?» Он понял, что раздражен вторжением.
Теперь, когда пробудилась крохотная частица разума, Яндрон заметил, что прибывшие спорят. Вивиан стояла рядом с очищенным ото льда каноэ и показывала какое-то направление. Марр яростно размахивал руками, потом ругнулся, повернулся к девушке спиной и, согнувшись, направился в лагерь.
– Послушайте! Нам надо туда! Вниз по течению! – Свитер Вивиан был осыпан снегом.
– Мне никуда не надо! – буркнул Марр. – Я остаюсь. – Он шагал с непокрытой головой. Снег, прилипая к небритым щекам, окрашивал их в серый цвет, а на макушке он удивительно быстро таял, как будто мозг журналиста раскалился до невероятной температуры; веки у него набрякли, между искривленными в злобной усмешке губами поблескивали зубы. – Я собираюсь остаться здесь на все лето. Отстаньте от меня!
Вивиан все же пошла следом за ним, взрывая похожий на пепел снег. Яндрон равнодушно за этим наблюдал. Жалкие людишки!
Марр увидел его, застывшего в дверях, внезапно и, резко остановившись, выхватил револьвер.