Я подхожу к автомату и набираю номер.
— Здравствуйте, Наталью Рыбкину пригласите, пожалуйста.
— Ой, а её нет сейчас, — отвечает женский голос.
Твою дивизию!
— А когда вернётся? Это Егор, её жених.
— А, Егор, здравствуйте, мы с вами встречались недавно, — говорит знающая меня девушка и понижает голос. — Наташу начальник вызвал.
— Какой? Зевакин?
— Нет, Зевакин в больнице лежит. Лиходед. Но похоже по поводу Зевакина, как раз. Воспитательная работа.
Блин.
— Я ей скажу, — отвечает девушка, — она перезвонит.
— Да я улетаю сейчас в командировку, хотел предупредить, чтобы не волновалась. Вы бы не могли ей сказать, что я улетаю в Тюмень? Внезапно так всё произошло…
— Хорошо, — уверенно отвечает невидимая собеседница. — Я передам.
— Вы запишите, пожалуйста. Егор улетел в Тюмень. Пусть она дяде Юре тоже скажет.
— Ладно-ладно, вы не беспокойтесь, — говорит девица и снова понижает голос. — Мы вам от всех женщин нашего коллектива хотим спасибо сказать. За Зевакина.
— Ой, я тут ни при чём, — отвечаю я. — Ошибка какая-то. Вы извините, мне бежать надо.
Вешаю трубку и ищу ещё двушечку.
— Поехали-поехали, Егор! — заметно нервничает Де Ниро. — Поехали. Она всё передаст.
Выковыриваю двушку из кармана и звоню Большаку. Он, к счастью сразу отвечает.
— Дядя Юра, привет. Извини, я на ходу. Короче, у меня тут срочная командировка в Тюмень образовалась. До Натальи не смог дозвониться, скажи ей, плиз, чтобы не волновалась. И пусть… И пусть Новицкой скажет…
— Что скажет? Что тебя не будет?