— Неуважительно разговариваешь, — качаю я головой. — Семь лямов. Не пять, а семь. Так… это сказал, это сказал… ну, вроде всё. Да, кажется, всё. Ну, будь здоров, Антипа с Казантипа. С деньгами не затягивай.
Злобинские громилы запихивают его в тачку и сами садятся с двух сторон от своего подопечного. Машина уезжает. Мы с парнями тоже уезжаем. На самом деле, закон для борьбы вот с этими ребятишками, конечно нужен, да только пока его примут, думаю, я как судья Дредд, буду сам и следаком, и присяжным, и палачом.
В нашем отделе все находятся под впечатлением от предстоящих перемен и даже Ирина встречает меня благосклонно, несмотря на моё несвоевременное появление на рабочем месте.
— Значит, увольняешься? — спрашивает она, и я чувствую в этом вопросе лёгкую, тщательно скрываемую грусть.
Грустинку.
— Ну, уж нет, Ирина Викторовна, — качаю я головой. — Не дождётесь. Зачем мне трудовой стаж прерывать?
— Не поняла… — хмурится она. — Передумал уходить?
— А чего столько тревоги в голосе? — смеюсь я. — Расстроилась, что я остаюсь?
— Брагин, не зли меня!
— Ладно, не буду, — великодушно соглашаюсь я. — Не злись, если не хочешь.
— Так что?
— В армию меня призывают, вот что.
— Так призыв только закончился, — проглатывает она девчонку безо всякой реакции. — А ближайшие полгода что ты будешь делать? Нервы мне мотать?
— Не волнуйся, меня по высочайшему повелению через две недели призовут. Дадут жениться и примут под белы рученьки. Ты, кстати, не забыла, что у меня свадьба?
— Такое при всём желании забыть невозможно, — чуть щурится она.
— Ну, вот и хорошо, погуляем, повеселимся значит, да?
— Посмотрим, — пожимает она плечами.
Входит Лена Иванова.
— Здрасте, Егор Андреевич, — говорит она с улыбочкой. — У вас там посетитель.
— Кто же? — удивляюсь я.