— Вокруг дома полно наблюдателей. Собственно, они сопровождали нас и во время поездки. По крайней мере до того момента, как у них внезапно отказали двигатели, а у велосипедов полопались цепи. Но детей они всё равно обнаружат, если уже не заметили.
Патриций пренебрежительно махнул рукой.
— Здесь, это другое дело. Пока в столицу не повезу, никто даже голову себе забивать не будет.
В моей голове крутилось сразу два очевидных варианта — отправить детей в саму родовую башню Оболенских, либо снять для них дом прямо здесь, в Польше. Но как мне казалось, проживший триста лет смертный, тоже должен был видеть эти опции. И раз не собирался их использовать, значит на то имелись свои резоны.
— Раз у вас нет немедленного решения, придётся пока взять их с собой.
Кавалергард бросил на меня косой взгляд.
— В Данциг? Я же не смогу быть постоянно рядом и защищать их.
Встрепенувшись, потянулся к карману, доставая оттуда дарфон.
— Придумал! Есть у меня один должник, который с радостью поможет.
Замерев с устройством связи в руках, повернулся ко мне.
— А мы когда выезжаем, граф? И куда? Сразу к Ганзе или по дороге заскочим в Познань?
Я усмехнулся.
— В Познань. Нужно представить банку нового управляющего и его команду.
Оболенский посмотрел на меня с некоторым недоумением.
— Вы уже и управляющего отыскали?
Разведя руками, я деланно возмутился.
— Естественно, князь. Как банк будет приносить прибыль, если у него нет управляющего?
О том, что я забрал у Потоцких их родовой банк, патриций был уже в курсе. Напрямую о том, ради чего это сделано, не интересовался, но судя по взглядам, которые порой бросал в мою сторону, этот вопрос его весьма занимал.
Спустя полчаса мы отбыли на вокзал, где нас ждали всё те же княжеские вагоны, прицепленные к локомотиву, что направлялся в Познань — репутации Оболенского, наряду с пачкой банкнот, оказалось достаточно, чтобы нас прицепили к ближайшему поезду.
Столицу Королевства Польского мы покинули, когда начинало смеркаться. А в Познань прибыли с самым рассветом. Но несмотря на это, Сандал продемонстрировал мне ждущую на перроне делегацию. Двое одетых в костюмы-тройки смертных, которых окружала пятёрка Одарённых в ранге Мастера, увешанных артефактами. На перстне каждого имелась гравировка с гербом Ганзы.