— Значит, остается ждать…
— Именно, либо ему станет лучше, и врачи ордена смогут провести операцию, либо он умрет.
— А что Дедал?
— Брат Петручио нервничает.
— И все?
— Откуда мне знать…
— Интересно, что он предпримет, если прейдет к власти?!
— Ужесточит все правила. Он точно не потерпит ничего подобного. Дедал в любом случае получает права председателя в трудный для ордена момент. Диего, наша вера иссякла. Причем давно. Джордж Гленорван лишь выступил в роли катализатора.
— Но…
Рауль не дал мне договорить.
— Когда у руля люди, не верующие всем сердцем в справедливость законов и правил братства, никакой веры и тем более победы и быть не может. Банально, но рыба гниет с головы.
— А Дедал верит?
— Кажется. Если кому и уготована участь спасти розенкрейцеров, так только ему.
— Я боюсь…
— Чего?
— Вся эта чехарда, может отразиться на Але… А я так хочу, чтобы его просто оставили в покое. Мечтаю спокойно жить рядом с ним.
— Диего…
— Ладно, проехали. Знаешь, я теперь разочаровался в ордене. Не подумай, не в тебе или моих товарищах, а в самой системе. Она была жестока к Альентесу, человеку, которого я люблю. Мне не близко то место, где так легко играли жизнью дорогого мне существа.
— Я понимаю, но только мы можем изменить ситуацию, помогая Дедалу, мы сможем вернуть орден в святое русло.
— Возможно… — я кивнул, хотя сам для себя я четко понял, что мне ничего кроме любви Аля и не нужно.