На лице Дэниелс промелькнуло сомнение, но она тут же взяла себя в руки.
– Нравится? – спросила она. – Я сделала ее на Марди Гра[101], в весенние каникулы двенадцать лет назад. Глупая детская выходка, знаю, но…
– Вы лжете.
– Ну и что? Почему меня должно волновать ваше мнение?
– Времени мало, – сказал Кастиил. – Мне нужен Свидетель. Иуда. Где он?
Дэниелс покачала головой.
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
– Вы знаете о петле. Она дважды исчезала, пока находилась под вашим присмотром. – Его взгляд снова скользнул к татуировке. – Мне знаком этот символ.
Она промолчала.
– Отведите меня к Свидетелю, – потребовал Кастиил. – Последний раз прошу.
Дэниелс не шелохнулась. Кастиил все еще удерживал ее руку, и сантерийская татуировка оказалась между ними как маленькая, но очень важная улика.
Потом Дэниелс улыбнулась и отдернула руку.
– Можешь просить все, что угодно, Кастиил… или как там тебя. Копайся у меня в голове. Делай что хочешь. Сиди здесь хоть всю ночь. – Улыбка исчезла. – Я ничего не знаю.
Лицо Кастиила посуровело. Он не сделал ни одного движения, но как будто стал больше, навис над ней, заслонив все вокруг. Его голос дрожал от еле сдерживаемой ярости.
– Я – ангел Божий. И, находясь здесь, трачу бесценное время. Время, которое уже никогда не вернуть.
Дэниелс отступила назад, ее глаза широко раскрылись, и она почувствовала, как ее тело откликнулось на эти слова: под мышками выступил пот, пульс стучал где-то в горле, и на шее забилась жилка. Усилием воли она заставила себя успокоиться.
– Будь ты действительно ангелом, – строго сказала она, как мать, отчитывающая нашкодившего ребенка, – обошелся бы и без моей помощи, верно? – Она покачала головой. – Извини. Это мой город. Мои люди живут здесь с незапамятных времен, когда тебя и в помине не было, и мы как-нибудь сами разберемся в своих делах, без твоего участия. – Она сдула упавшие на глаза волосы. – А теперь, если вопросов больше нет, я пойду домой и приму аспирин. Какой-то отморозок устроил мне сегодня аварию, и у меня раскалывается голова.
Кастиил протянул руку, и его пальцы как будто случайно коснулись ее лба.
– Сейчас станет еще хуже.
Шериф Дэниелс открыла рот, чтобы ответить, но передумала. В сознание хлынули живые образы и ощущения – ослепительный свет и зловещая тьма, праведный гнев на полях сражений и благодать, божественная благодать.
ebooksa