Затем он приводит примеры того, как бред бедности, преследования, грозящего наказания может возникнуть «психологическим образом… из-за нарушений настроения»: «Таким образом, глубокая подавленность и сознание психического бессилия и физической неспособности работать приводят к формированию бредовой идеи о неспособности заработать на жизнь или идеи о бедности и голоде.
Психическая дизестезия[134], таким образом, порождает враждебное восприятие внешнего мира, предположения о подозрительных взглядах, презрительных жестах, оскорбительных словах окружающих людей, что в итоге приводит к бреду преследования. Прекордиальная тревога[135] и ожидание унижения вызывают бредовое убеждение в наличии реальной опасности… безвредное действие, которое не является преступлением… трансформируется в настоящее преступление»[136].
В первом издании учебника Эмиля Крепелина 1883 г. можно найти его взгляды на меланхолию, свободные от более поздней идеи о маниакально-депрессивной болезни. Он считал, что этот синдром возникает из-за «психологической боли», когда «чувство неудовлетворенности, тревоги и общего несчастья приобретает такую силу, что становится доминирующим настроением»[137]. Появление депрессивного бреда он описывает так: «В более легких случаях… есть понимание собственной болезни. Но, как правило, критическая способность оказывается подавленной значительными колебаниями настроения, и это патологическое изменение переносится на внешний мир. Он не просто кажется безотрадным и безрадостным, но действительно становится таким. Дальнейшее развитие… может привести к формированию бреда и систематическому искажению переживаний»[138].
Таким образом развивается современная концепция депрессии как расстройства настроения, которое может сопровождаться бредом, являющимся не признаком расстройства интеллекта, а, скорее, результатом обострения аффективного расстройства.
Вне зависимости от того, что считали первоисточником патологической грусти — болезнь ума или «извращение аффективной сферы» — грусть меланхолика надо было как-то лечить. Английский писатель Роберт Бертон (1577–1640), автор эпохального сочинения «Анатомия меланхолии» (1621 г.), рекомендовал древний набор из шести «non naturales», факторов среды, которые не являются частью природы человеческого тела, но без которых невозможно оставаться здоровым. В число шести «non naturales» входят свежий воздух, диета, баланс физической активности и отдыха, здоровый сон, баланс сексуальной активности и воздержания, спокойствие.
Разные авторы по-своему модифицировали этот список, приписываемый Галену. Например, у Бертона вместо полового режима указывается регулярность опорожнения кишечника. В любой из версий суть одна и та же — это условия здорового образа жизни, которые зависят от решений самого человека, а не от врожденных предрасположенностей.
Питание при меланхолии должно быть организовано так, чтобы не провоцировать изменение уровня черной желчи, от которой, как считалось в древности, развивается меланхолия. Бертон рекомендует молодое, нежное, белое мясо и сладкие фрукты. В том, как объясняется «меланхолический» характер того или иного продукта, чувствуется влияние многомерной образности, характерной для древней натурфилософии и медицины. Например, козлятина — пища «меланхолическая», потому что козел — «грязный и похотливый»[139], пишет Бертон со ссылкой на Савонаролу.
В том, что касается сексуальной подоплеки меланхолии и, соответственно, целительных последствий половой активности, Бертон приближается к теории, известной в городском фольклоре XX–XXI вв. как теория «спермотоксикоза». Ссылаясь на Галена, Бертон пишет о том, что от накопившегося семени к мозгу поднимаются ядовитые пары, а также приводит ряд высказываний авторитетных ученых, о том, что воздержание может стать причиной «меланхолии и безмерной печали… мучительного чувства подавленности»[140].
Рекомендовать «non naturales» можно было при любом заболевании, ничего специфически антимеланхолического в прогулках на свежем воздухе и крепком сне нет. Изменить настроение больного человека, чья болезнь в сущности своей сводится к необъяснимо плохому настроению, можно было попробовать так, как советовал Герман Бургаве. Его подход к меланхолии примечателен тем, что в нем проявляется нечто большее чем терапевтический метод. Бургаве лечит, основываясь на придуманной им антропологической модели, философски близкой к механицизму. Человек в этой модели чем-то напоминает систему насосов или бочку с сетью труб и трубочек. Многоуровневая гидродинамическая система перекачивает литры крови и других жидкостей, в том числе эфемерные субстанции, перемещающиеся от нервных окончаний к головному мозгу. Замедление течения жидкостей или полную остановку движения можно исправить энергичным встряхиванием бочки с трубками и насосами. Если представить, что меланхолия — это следствие образовавшегося застоя, засора или воздушного пузыря в трубах, то хорошим лечением для меланхолика станет физическое воздействие вроде того, что производит сантехнический вантуз. Таким вантузом должен стать смех.
«Древние греки, — пишет Бургаве, — считали, что ничто так не способствует здоровью, как смех; с этой целью они старательно культивировали искусство комедии, чтобы восстанавливать силы уставших от дел граждан с помощью публичных и недорогих развлечений. И даже некоторые из самых выдающихся врачей излечивали меланхолию и лейкофлегматические[141] расстройства возбуждением умеренного смеха; ибо таким образом кровь в большем количестве сжимается в левом желудочке сердца, откуда она в большем количестве направляется в мозг, который, следовательно, более обильно выделяет дух. Но во избежание худших последствий смех нужно прекратить до того, как набухнут яремные вены»[142].
В поисках прототипов противомеланхолической смехотерапии невозможно пройти мимо «Трактата о смехе» французского врача Лорана Жуберта (1529–1582)[143]. Смех анатомически связан с меланхолией посредством селезенки. Жуберт пишет о том, что селезенка делает смех возможным, устраняя токсины, которые портят настроение и вызывают меланхолию. Если селезенка работает хорошо, настроение улучшается.
В лечебную биомеханику смеха вовлечено также и сердце. У смеющегося человека сердце сжимается и разжимается, эти движения затрагивают диафрагму, внутри тела будто надуваются и сдуваются меха, одновременно с этим открывается рот и растягиваются губы. Весь организм мобилизуется во время смеха и одним из последствий такой масштабной работы должно быть излечение от меланхолии.
7.0 Живот
Американский хирург Сэмюэл Гросс (1805–1884) писал о том, как важна связь между сознанием и животом. Живот в определенном смысле сам является субъектом сознательных решений, имеющих жизненное значение для человека. В своей «Автобиографии» Гросс пишет о высшей мудрости живота, регулирующего баланс веществ в организме: «Голос желудка не следует игнорировать в том, что касается еды и питья. Как правило, то, что сильно хочется желудку, может быть принято как указание на то, что полезно»[144].
Чтобы проиллюстрировать эту идею, он приводит историю из собственного опыта, рассказывая о том, как его дочь тяжело болела в течение длительного времени. Во время болезни ее постоянно рвало, все было очень серьезно, и лечащие врачи думали, что она умрет. Гросс, как врач, отправился к ней, чтобы принять решение о надлежащем курсе лечения.
ebooksa