— Почему? — спросил Сочинец. — Вы же знали точное количество людей в группе.
— Да, но мы не были уверены, что они все мертвы… — горько бросил Дмитрий. — Ночью снова подморозило, и снова шёл снег… Мы сумели сделать убежища в снегу. Разожгли костры, пытались греться... Снег таял, стекал вниз. К середине ночи все уже забирались повыше — на камни, на неровности среди луж. И дрожали от холода. Одежды почти не было, еды — тоже. Даже свои капсулы не все могли отыскать. Снег был рыхлый, продолжал обваливаться. Я вот свою не нашёл. И ни у кого не было сотни баллов, чтобы капсулы переместить...
— Ну главное, что бы не заболел никто! — заметил Дунай. — Хотя тут пока такого не было замечено...
— Болеют... — Дмитрий покачал головой. — Мы тоже думали, что здесь не болеют. А оказалось… Воспаление лёгких подхватить — проще простого. К утру заболело восемь человек. Стало понятно, что больше спасательные работы проводить нельзя. Ещё день, и даже от оставшейся половины населения мало кто выживет. А спасём ли кого, и есть ли ещё кого спасать — непонятно... Нас ведь размазало всех на пару километров... Огромный участок для поиска. Собрали, что могли, и пошли искать другие Алтари Вознаграждения...
Дмитрий снова помолчал. А потом помрачнел ещё больше и продолжил:
— Нашли на свою голову… К вечеру восьмого дня. Припасы заканчивались, и еды на всех не хватало. Мы просили нас пустить, но тамошние жители упёрлись. У них много капсул вокруг было: штук шестьдесят. А значит, и людей много. И все вооружены. Они потребовали платить. Мы пытались объяснить, что пока не можем. И что у нас баллов мало — самим бы выжить. А они посмеялись... Сказали, что это наши проблемы. Ночью умерло четверо из заболевших. Я тогда уговорил наших не пытаться силой захватить Алтарь…
— И тебя послушали? — удивилась Кострома. — Вас же больше было...
— Больше. Только оружия было мало. Многие его за собой в капсулы не таскали, чтобы грязь не разводить, — ответил Дмитрий. — Короче, неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы мы на рожон полезли... На следующий день — новый посёлок. На следующий — новый. И снова везде требуют платить... А у нас людям банально есть нечего! Многие пытались растения здешние есть. Отравились. А все, кто заболел в первый день после лавины... В общем, одиннадцатого дня они уже не увидели.
— И тогда во всём обвинили тебя... — с пониманием кивнул Сочинец.
— А кого ещё обвинять? — грустно усмехнулся Дмитрий. — Тем более, это для своей группы я был хоть каким-то авторитетом. А для других — так... Какой-то левый умник. Мужики начали объединяться. Отобрали всё оружие и даже инструменты. И у женщин, и у тех, кто не с ними. Всего две группы получилось. Одну Паша возглавлял, другую — Лёша. Оба они не из моего посёлка. Все, кому принципы не мешали, а решительности хватало — стали к ним переходить. Только эти двое, Паша с Лёшей, никак власть не могли поделить. Так мы и ходили: тремя отрядами, но вместе...
— А чего не разбежались? — удивился я.
— Так некуда разбегаться-то!.. Эта низина тянется с востока на запад. И расширяется лишь под конец, — пояснил Дмитрий. — Особо деваться некуда. Был один проход, куда можно было свернуть... Но там такие огромные твари мелькали, что никто не решился.
— Подожди... — вспомнил я важный момент. — А как вы сюда-то дошли, если еда кончалась?
— Вот так и дошли… Кто-то пытался охотиться, кто-то рыбу бил. Но, если честно, люди еле на ногах стоят. Если бы тут защитников оказалось больше, наши не решились бы напасть. А когда смогли без потерь Алтарь взять, совсем чего-то с катушек слетели... Сразу полезли отношения выяснять. Вроде как, кто будет главным на новом месте.
— Ну да, это мы видели... — кивнул я.
— Тогда дальше вы знаете… Паша победил. И сразу пошёл свои порядки наводить. Народ злился всё больше и больше. А к Алтарю его бойцы людей не пропускали. Сказали, сначала сами хотят закупиться… А тут и вы пришли.
— Спасибо, Дим, — кивнул Сочинец. — Иди к своим! Время позднее. Надо всех устроить на ночлег. И берите еду на Алтаре.
— Вы только наших ребят… — попытался снова Дмитрий, но был прерван.
— ...Ну не начинай, а!.. — воскликнула Кострома. — С ними мы сами и поговорим, и разберёмся!
— Ладно… Ладно... — грустный панда поднялся и двинулся прочь.