Второй залп требушета, заряженного двумя крупными глыбами, был самым разрушительным. Мало того, что камни здоровые были, так ещё и в цель попали — прямо в толпу — приготовив отвратительно выглядящий фарш из стали, дерева, наездников и их грозных скакунов.
— Фарш второго сорта… Рубили вместе с будкой! — прокомментировал Тубик.
— Ещё раз так шутканёшь — и станешь мужчиной второго сорта до перерождения! — пригрозила стоявшая рядом с ним Мадна, всё ещё зелёная от представшего перед нами зрелища.
К сожалению, как только убитые развеялись пылью, затор на выходе из ущелья начал рассасываться — и наши враги смогли покинуть поле позорного поражения. Стрельба по уходящим ящерам позволила проредить ряды врага, но не сказать, чтобы так эффективно, как во время первых залпов. В общем и целом, уйти от нас сумела только половина решашиархнутых.
Правда, и оставшаяся половина устроила нам весёлую жизнь, высовываясь из-за угла и стреляя. И вот такая карусель продолжалась без остановки. Мы прятались в укрытиях, отвечали из самострелов, когда ящеры неаккуратно лезли на рожон, специально провоцировали врага… И всё-таки система посчитала, что бой ещё не завершён. И, как оказалось, причины у неё для этого были — пехота вышронцев.
Пехотинцы появились ближе к вечеру. Разок попытались сунуться, но после того, как залп требушета накрыл многочисленными камнями их строй — спрятались обратно. Судя по шуму, в долину продолжали прибывать враги. Однако активный бой в тот день так и не состоялся.
День триста тридцать четвёртый!
Вы продержались 333 дня!
Всю ночь мы перестреливались с врагами. Преимущественно вслепую, потому что ни они, ни мы светом себя выдавать не собирались, а тьма в ущелье царила густая — и почти осязаемая. Мы спали посменно, устраиваясь за укреплениями, чтобы не проснуться с вышронской стрелой в пузе. А утром, чуть свет, вышронцы пошли на прорыв…
Мы не стали организовывать строй, сделав ставку на расставленные укрепления, пройти между которыми можно было разве что по одному. Требушет бил без остановки, а при каждом выстреле его мотало и шатало — и было ясно, это последний день его жизни. Как только строй врага натыкался на препятствия и разбивался на отдельные ручейки, их встречали ударники — а ополченцы из-за наших спин без роздыха пускали в ящеров болты.
Первые ряды пехоты вышронцев внешне напоминали сброд. И сбродом они и являлись — но, к нашему вящему сожалению, сбродом организованным и умелым. В отличие от решашиархнутых, пехотинцы не носили хороших стальных доспехов — в лучшем случае, отдельные элементы. Они таскали на себе кожаные нагрудники с юбками, а ещё кожаные же поножи и наручи. Обувь была у каждого второго, а у каждого третьего — всякие вставки из стали и меди. Вооружены они были тоже кто чем…
С этими было сложно, но терпимо. Если они и уступали в умении воевать ударникам, то не слишком сильно, но вот опытом и характеристиками их обделили. Я давно не сносил врагов с одного удара. Обычно выдерживали хотя бы парочку…
За ними размеренно двигались более подготовленные бойцы — в нормальных кожаных доспехах с металлическими заклёпками, с ростовыми щитами и уже привычными двойными глевиями. А уже за их спинами громыхали стальной бронёй элитные бойцы и спешившиеся кавалеристы. Да и вышронские лучники, воспользовавшись тем, что нам пришлось отвлечься, принялись палить поверх голов своих сородичей. Если бы не укрытия, легли бы мы очень быстро. А так — отбивались с грехом пополам…
В принципе, расчёт вышронцев был бы верен — но при обычной драке в чистом поле. Измотать врага сбродом, замордовать рядовыми бойцами и под конец добить тяжёлой пехотой. В случае с нами, землянами, последний пункт им и не понадобился бы… Но наш требушет ещё стрелял, ополченцы продолжали слать болты во врага, а ударники были прокачаны так, что рубиться могли очень долго.
А ещё, в отличие от обителевцев, эльдорадовцев и островитян — мы не боялись. Наш тыл надёжно прикрывали свободные пока посёлки с точками возрождения. И только я нет-нет, да и вспоминал о поджидающих меня в десятисекундном посмертии чертях… Однако десять секунд ада (пусть каждая секунда и ощущается минутой!) — мелочи, а вот четыре тысячи беженцев во главе с Аришей — это было важно и нужно. Поэтому плевать, что умеет враг — надо было просто насмерть встать и стоять.
Что мы и сделали… Держались, раз за разом выкашивая первые ряды противников, пытавшихся прорваться. Прошло не так уж много времени — и до вышронцев, наконец, дошло, что мешает им смять врага одним красивым натиском. Самые сообразительные принялись крушить укрепления, расчищая пространство. Вот таких мы вышибали в первую очередь — причём, не считаясь с потерями. К обеду погибло уже двадцать ополченцев, которых мы привлекали на вылазки против таких вандалов…
Ударники пока держались, успевая отступить за спины товарищей, когда жизней становилось опасно мало. А вот задние ряды нападавших уже начинали роптать под непрекращающимся градом камней. Требушет шатался всё больше, но работал — о славное детище криворуких плотников! — и бил, бил, бил…
День триста тридцать пятый!
Вы продержались 334 дня!
День мы выдержали. Пусть и потеряв ловушки — а, под вечер, и требушет, который обидно развалился после очередного залпа — но выдержали. Беженцам оставалось идти до Железной долины ещё пять дней…
ebooksa