— А это хорошо или плохо? — поинтересовалась Вивьен, садясь рядом.
Я покосился на неё.
— Поровну. Важны не поступки, а намерения. И если Ромыч решил начать борзеть — надо выбить ему зубы. А так-то — живи, конечно, места вагон, х*ли мне тут, на велосипеде, что ли, кататься...
Я взял ложку, чуток похлебал супчика.
— Вкусно? — спросила Вивьен.
— В жизни ничего вкуснее не ел.
— Правда?
— Вру. Да чего ты прикопалась? Суп как суп. Ты хотела чего-то?
За дверью послышалось покашливание, и тут же вошёл Рома. Я наградил его мрачным взглядом. Ещё один разговор. Блин, как они задолбали-то... Сам нихрена ладу дать не могу, так эти ещё лезут со своими проблемками. Им-то чего? Играй себе да играй, стучи в барабаны, струны дёргай. А тут — думать надо. Башка аж трещит...
— Медс, такая тема, — заюлил Рома, и я внутренне приободрился. Без наезда начал, значит, умолять будет. — Короче. Вивьен, типа, это — от Гроя убежала. Он её, типа, ищет.
— Ну, и чё? — пожал я плечами. — Пусть ищет, если больше заняться нечем. Хотя зачем глиномесу баба — в душе недоумеваю.
— Она безвольная ж, — продолжал Ромыч. — Типа, он её позовёт, как меня не будет — она и пойдёт к нему.
— Да все бабы такие, — махнул я ложкой.
— Да ни фига! — возмутился Рома.
— Забьёмся?
— На косарь — хоть щас.
— Без проблем. Назови любую бабу — через неделю моя будет.
Рома назвал. Я смущённо откашлялся...
— Чё? Слабо, да? — обрадовался Рома.
— Ну, ты, это... Присциллу?