— Здравствуйте, я...
— Чё те надо, задротина? — быканул на него Рома, едва взглянув. — Пшёл отсюда.
— Э, тс! — погрозил я Роме пальцем. — Ты не гони, это наш поэт. Вейдер, друг, садись, чё ты стоишь, как оттраханный.
— Я, простите, не поэт, — промямлил Вейдер, присаживаясь ближе ко мне. — Я, как бы это... прозаик...
— Про каких ещё, нах*й, заек?! — рявкнул Рома.
Вейдер высрал тонну кирпичей и замолчал.
— Не обращай внимания, — похлопал я его по плечу. — Это Ромыч, он шуткует так. У нас тут у каждого своё чувство юмора. Я про пидарасов глумлюсь, Рома наезжает, а Иствуд — Иствуд сразу ствол достаёт. Но это он тож невсерьёз, не парься. На вот, поглотай, — и я подвинул Вейдеру недопитую кружку Даймонда.
Тут к нам, наконец, подбежала официантка.
— Виски, — приказал Иствуд. — Двойной.
— Соку, ёп, — буркнул Рома. — Вишнёвого.
Роме ещё только предстояло апнуться до двадцати одного года. Собственная молодость и невозможность налюбить систему его дико раздражали.
Вейдер молча вцепился в кружку и переводил затравленный взгляд с одного лица на другое. Решив немного его успокоить, Иствуд достал револьвер и положил на стол. Вейдер начал дрожать — это из него выходил стресс.
— Такая тема, Вейдер, — сказал я. — Нам песни нужны. Много. Но ты сначала хотя бы одну напиши, мы поглядим. Про что, спросишь ты? Да по барабану. Главное — чтобы в ритм ложилось. У нас, вишь ли, программа отрепетированная, только тексты надо заменить. Твой экзамен будет — на размер «Звезды по имени солнце». Только сразу предупреждаю: напишешь про «п**ду по имени яйца» — придушу портянками. Без вот этого вот, что ты любишь! Нормальное что-нибудь сделай.
— Но я...
— Слышь, ты не понял чё-то? — перебил Рома.
— Я...
Иствуд положил руку на револьвер. Вейдер тяжело сглотнул.
— Ты выпей, — посоветовал я. — Полезно.
Вейдер послушно приложился к кружке. Пил он, или просто целовал пиво, прячась за ним от суровой действительности — этого я уж сказать не мог.
— Ваш заказ, господа! — пропела официантка. Поставила на столик бокал с соком и стакан с виски. Или наоборот.