Дверь открылась, в проёме показалось унылое рыло Вейдера.
— Запевай, я подхвачу. — Я оттолкнул его и протиснулся внутрь. — Выпить есть? Поэзия — дело такое, что... Вау.
Я остановился, немного обескураженный зрелищем.
— Это не то, что ты думаешь! — поспешил сказать Вейдер.
— Правда? Это не голая девка, прикованная к стене в гостиной твоего дома? — с любопытством посмотрел я на него. — Она настолько голая, что точно девка. И «браслеты» в свете свечей так и блястят. Так в чём подвох?
TRACK_08
Девка оказалась ничего такая, приветливая, улыбчивая. Рукой помахала, насколько цепи позволяли, поздоровалась. Вейдер схватил плед и попытался её закрыть. Плед лежал у её ног. Видать, писатель по пути к двери уже попытался укрыть свою странную тайну, но плед неохотно держался. Падал снова и снова. Вейдер с упоротой маниакальностью снова и снова его поднимал.
— Всё происходит по обоюдному согласию, — тараторил он под моим благосклонным взглядом. — Это нужно для творчества.
— Конечно, — сказал я. — Вообще хэзэ, как без этого творчеством заниматься. У меня дома в каждой комнате по голой бабе на цепях, а в подвале чего делается — караул просто.
Кстати да, у меня ж, по идее, подвал есть. А я там не был ни разу. Надо будет нагрянуть с внезапной проверкой, вдруг там интересное.
— Я как раз пишу книгу... — Плед шлёпнулся на пол, Вейдер нагнулся, и я встретил взгляд девицы над его спиной. — От лица девушки, которую похитил богатый поклонник и заточил в подвале. — Опять упал плед. Девушка улыбнулась мне — мол, будь снисходительнее, это же писатель. — Где долгое время насиловал, пока она его не полюбила...
— И как? — поинтересовался я. — Уже дотрахались до любви?
— Его не любовь интересует, — отозвалась девица. — Любовь он выдумает. Мы исследуем перспективы женского оргазма при длительном удержании в вот таком вот положении. — Она позвенела кандалами. — Вейдер, оставь ты эту тряпку, к тебе, в конце концов, гость пришёл. Не обращайте на меня внимания, пожалуйста.
— Слушай, Даниэлла, — прочитал я ник у неё над головой. — Ну с этим-то всё понятно, но тебя-то сюда каким ветром занесло?!
— Я извращенка, — лениво откликнулась она. — Знал бы ты, как я скончалась... Я этого, правда, не помню, но мне рассказывали. На следующий день после полного сканирования мы с одним отморозком...
— Фу, ладно, — отмахнулся я. — Не хочу слушать. Вейдер, давай, наливай, а то уйду. И гони сюда мою песню.
Сел за столик, вполоборота к Даниэлле, так, чтобы не выпускать из виду сиськи. А ведь в этом придурочном мире извращенцам — лафа. Ни тебе венерических, ни необратимых повреждений, ни смерти толком нет. Разве что некрофилом быть тяжело. Досадно, наверное: только начал трахать труп, а он — бах! — и исчезает.
Вейдер плеснул в две стопочки какого-то жалкого и презренного вина. Я поморщился, но выпил. Тоже мне, причастие...
— Ладно, — сказал я, откашлявшись. — Пой.
— А? — опешил Вейдер.