Филипп скривился. Стефани считала такую реакцию брата неприемлемой. Хотя уж лучше так, чем крик, гнев и размахивание руками. Как девушка поняла из разговора, который вела очень осторожно, брат не знал и половины подробностей прошедшей ночи. Это радовало.
Однако Стефани не могла избавиться от ощущения, что Филипп сильно взволнован. Он все время поглядывал то в окно, то на напольные часы. Возможно, после всего услышанного страшился наступления сумерек. Вдобавок старший брат постоянно крутил громоздкий перстень из меди, который девушка раньше не замечала. На нем изображалась спираль, в центре которой находился глаз. Украшение казалось странным и даже отталкивающим, но спрашивать о нем она не стала, дабы побыстрее избавиться от брата.
К вечеру в гостиницу отец вернулся один. Филипп после Совета провинции отправился в шато, чтобы подготовиться к облаве.
– Облаве? На Совете решили провести облаву? – нахмурилась Стефани. – Но, папа́, дело же не в волках. Виноват оборотень.
Господин де Монклар пересказал то, что было на Совете.
– Так и как же собираются ловить оборотня? – спросила девушка, дослушав до конца.
– Пока еще не знаю. Вплотную этим вопросом решил заняться Филипп, – хмыкнул граф. – Он даже с терпением выслушивал предложения интенданта жандармерии. Интересно, как они поладят, когда дойдет до дела?
– Ох, не знаю, как с оборотнем… – Стефани скривилась. – Папа́, но, когда брат узнает о нас, скандала не избежать.
– Не хочу ничего загадывать. – Граф расслабился в кресле, уперев затылок в мягкую обивку. – Сегодня Эдриан придет ко мне просить твоей руки, – беззаботно бросил он, прикрыв глаза.
– Что? – Девушка подскочила, и ушибленная нога мгновенно дала о себе знать резкой болью в области лодыжки. – Он что-то сказал? Откуда ты знаешь?
Господин де Монклар шумно выдыхал воздух через нос.
– Он попросил о разговоре наедине. О чем еще можно вести беседу после всего, что ты мне рассказала?
Стефани вцепилась пальцами в подлокотники от волнения. Лежащий на коленях словарик закрылся и упал на ковер.
– Я обещаю, что последнее слово будет за тобой, – устало промолвил отец.
«Эдриан сказал то же самое, когда мы выбирались из кареты. – Девушка стащила с указательного пальца материнское кольцо и принялась крутить его. – Вот что он имел в виду, когда произносил ту фразу». Она смотрела в одну точку и нервно вертела украшение.
– Не переживай. Месье Леклерк не первый, кто просит твоей руки. Об остальных кандидатах ты не знаешь, – пробубнил граф.
– Но… Ты никогда не говорил мне…
– Ты не проявляла к ним заинтересованности, так зачем? Я видел лишь лихорадочный блеск в их глазах при обсуждении приданого. Никто из них не говорил со мной про тебя, только о деньгах. Так что… – Он снова тяжко вздохнул. – Так что почитай мне что-нибудь вслух, а я подремлю в кресле. Я очень устал после Совета. Эти собрания всегда вытягивают много сил… Мне будет приятно послушать твой голос, Стефани.
– Ладно. – Она вымученно улыбнулась и, надев кольцо, подняла книгу.
Около восьми часов, хорошенько отдохнув, граф спустился в таверну. Лидия отправилась вниз на поиски прачки, а Стефани осталась одна. Это было невыносимо. За окном сгущались сумерки, и она сильно беспокоилась за Эдриана, которому нужно было проделать весь путь от квартиры до гостиницы уже в потемках.