Осень 1764 года.
Канцелярия юстиц-коллегии в Москве.
Соколов прибыл на службу утром прямо из дома, хотя поспать ему в ту ночь так и не удалось. Они вернулись с князем из дома Михайловского только под утро.
Прямо на пороге канцелярии его уже ждал Федор Петрович Дурново. Степан испугался, что про их ночное посещение чужого дома узнали. Если так, то оправдаться будет весьма непросто. Могут обвинить в убийстве и тогда поди докажи, что попали в дом чиновника не со злым умыслом.
– Степан Елисеевич! Здравствуй!
– Здравствуй, Федор Петрович.
– Ты, видать совсем не спал нынешней ночью? – спросил чиновник.
– С чего ты взял, Федор Петрович?
– Дак выглядишь усталым, Степан Елисеевич. Словно бегал всю ночь.
«Знает или нет? Может, просто так спросил? – подумал Соколов. – По морде сего мошенника и не скажешь ничего. Научился скрывать свои мысли. Но он ждет ответа».
– Сидел за бумагами в своем кабинете дома. И спать не ложился практически. Дело Салтыковой отлагательств не терпит. Матушка-государыня результата следствия требует. Сам понимаешь, Федор Петрович, дело государственное.
– Оно так, Степан Елисеевич. Ты служака исправный. Иван Александрович, начальник канцелярии, видеть тебя желают.
– А чего так срочно? Чего прямо с утра? Может, случилось что? – допытывался Соколов.
– Случилось, Степан Елисеевич. Такая жизнь пошла, что ежедневно что-нибудь да случатся. Я вот день прожил и думаю, слава господу, что не случилось ничего. Эх, грехи наши тяжкие.
– В сейчас что произошло, Федор Петрович? Я же тебя не про грехи спрашиваю.
– Дак депеша срочная пришла из Петербурга.
– Депеша? – у Соколова отлегло от сердца. Дурново волновался по иному поводу.
– Из самого Сената, генерал-прокурором подписанная. Зайди к нему прямо сейчас.
Соколов вбежал в здание и быстро поднялся по лестнице. Он, не постучавшись, распахнул двери кабинета начальника канцелярии и вошел внутрь.
– Здравствуйте, Иван Александрович. Слыхал я, что видеть меня хотели?