Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица

– И ты знаешь как? – спросил Соколов.

– Дак слыхал разное, барин. Говорят, осерчала барыня наша на Аксютку. Но сам я смерти бабы не видел.

– Но ты состоишь при барыне гайдуком, Василий? – спросил Цицианов.

– Точно так, барин.

– И ты не знаешь, как умерла Аксинья?

– Дак не один я в гайдуках состою, барин. Ежели правду сказать, то я не видел как сию девку барыня била.

– Хорошо, – согласился Цицианов. – пусть о смерти Аксиньи ты ничего сказать не можешь. Пусть так.

– Ничего не могу, барин, как пред богом…

– А что скажешь про крепостную девку Иринку? – перебил гайдука Цицианов.

– Иринку?

– Ту самую, которую в колдовстве обвинили. Есть показания другого холопа барыни твоей, что обвинили девку Иринку в колдовстве. И обвинителем был староста Роман Воеков. Сказал он, что де девка Иринка виновата в падеже скота. Иринка вину отрицала. И сама барыня припекала лицо женки горячим утюгом. И Иринка каяться начала и вину признала под пыткой.

Гайдук ответил:

– Сие дело давнее.

– Давнее, – согласился Цицианов. – Но более Иринку живой никто не видел. Но говорили, что убил её Васька Антонов. Ты, стало быть, Василий.

– То лжа! – закричал гайдук. – Не убивал!

– У нас есть записанные слова Трофима Степанова о том, что ты убил крепостную Ирину Алексееву. Иван Иванович, зачитай ему показания.

Иванцов прочел, что было записано со слов Степанова, что он Василий Антонов самолично убил крепостную барыни Салтыковой.

– Станешь сказывать добром? – спросил гайдука Цицианов. – А иначе мы тебя обвиним в убийстве, и ты станешь за него отвечать.

– Да я что? Я крепостной! Чего я мог? Мне приказали, и я сделал как приказали. Рази я мог ослушаться, – взмолился Васька. – Мое дело маленькое, холопье.

– Кто приказал? – спросил Соколов.