— А то что? Ведьму натравишь?! — все уже знают, все стороной обходят, а этот ерепенится. Силён старикашка.
— Не боишься? И правильно. Сказки это про собак и ослов, не видел никогда, чтобы Василиса кого-то в них превращала. Она добрая волшебница, она просто порчу на твоего сына наведёт.
— Я не верю в эти сказки! — но сфальцетил. Слишком громко не верит. Не по Немировичу.
— А и ладно. Если что-то вдруг случится, то ты князь, знаешь, где меня найти. Нет?! Захочешь — узнаешь.
Не договорились ни по-хорошему, ни по-плохому. Ничего, скоро из Франкфурта вернутся братья разбойнички с помощниками. Как раз Брехт из Линца вернётся.
В Линц Брехт взял собой десяток конвоя только. Пять егерей и пять черкесов. Остальных оставил бдить за ранеными, за заложниками и за Бетховеном Людвигом с Василисой Преблудной. Композитору Пётр Христианович выделил на время свою комнату в казарме и сказал, что если тут помойка нарисуется к его возвращению, то просто выкинут, Людвига вана на улицу и лечить не будут. Живи тогда, как знаешь. И Василиса тогда тебе не светит, как и возвращение слуха.
Васька ему слабительные и рвотные всякие порошки и отвары стала давать. Брехт ей посоветовал. Нужно сначала попытаться прочистить организмус мэтра от ядов.
— И воды побольше пить. По два — два с половиной литра каждый день. Корми мясными бульонами. Хлеба не давай. Тоже весь в спорынье должно быть. Марат, ты за старшего остаёшься. Сходи на рынок купите зерна и переберите, потом ещё ступку и только из этой муки самодельной готовьте. На рынке хлеб не берите.
Раздал всем напутствия и уехал.
Блин. Завидно. Какая красивая и богатая страна. Четыре дня ехали и четыре дня кругом пастбища, на которых большие упитанные коровы пасутся, овечки тоже в два раза крупнее тех, что у лезгин. Обидно. Нет, точно нужно нанимать все суда, какие смогут отсюда до Крыма доплыть, и отправлять туда и коров, и овец, и лошадей. А во Франкфурте, всё одно же туда наведываться, тоже купить и попробовать через Северное и Балтийское море переправить в Петербург, а потом в Москву. Деньги дармовые нечего жалеть. Если что всегда ещё напечатать можно.
Кроме коров и деревеньки вдоль дороги попадаются. Кирхи с костёлами всякие стоят, аккуратные, ухоженные, домики или саманные или кирпичные и тоже под черепичными крышами, как и церквушки. И даже дорога мощённая камнем плоским попалась. Наверняка, ещё римляне строили. Чего римляне эти восточнее не расплодились. Вот бы такую дорогу от Петербурга до Москвы. Окарался бы Радищев. Брехт в той жизни книгу не читал. Вот недавно добыл в Питере по большому блату и прочитал. Хрень. Чего злопыхать-то, ты собери деньги за книгу, фонд организуй и поправь дорогу, вот такую сделай, домики такие вот, коровок крестьянам из Европы завези. Нет. Только ябедничать. Да, хоть своих крестьян на волю выпусти. Хренушки. Это же моё. Пусть все остальные без крестьян останутся. Это же по-божески. А своё ни-ни.
И помер отвратительно. Вместо водки взял полстакана царской водки хлобыстнул. Туда и дорога. На похороны Брехт не попал. На Кавказе народ закрепощал.
Глава 17
Событие сорок седьмое
Базилика семь скорбей Марии, так называлась двухголовая церковь, возле которой им удалось снять жильё в Линце. Красиво. Умеют же строить. Добирались, вместо четырёх дней, пять. Только пообедали и тронулись в первый день, как купленная специально для этой поезди карета, развалилась. Рессора лопнула. Сейчас это такая загогулина, и на неё фактически подвешивается карета. Задняя правая, где и сидел Пётр Христианович под его тушкой и очередной яминой на дороге спасовала, и переломилась. Пришлось возвращаться в Вену и пересаживаться на дормез. Тут ничего лопнуть не могло. В Дербенте сковали ему новые рессоры. Теперь обычные горизонтальные, из полос набранные. И что удивительно, никто вокруг дормеза не крутится с фотоаппаратом или фломастером и не ворует его прогрессорство. Даже просто всякие Мартовы и Кулибины не бросаются под колёса, чтобы углядеть, а как эта хреновина устроена. И тут в Австрии тоже не бросаются. Оборзели в корень.
Дальше дорога прошла без особых приключений, Брехт рассказывал Ваньке про электричество. Теперь на пятый день путешествия в мире этом есть два человека на годы и года опережающие Ома с Кулоном и Вольта с Фарадеем. Ванька не просто сидел и слушал, а Пётр Христианович не от нечего делать трепался, он диктовал Ваньке лекции по Физике, а сержант преображенец их аккуратно, даже кончик языка высунув, в купленную амбарную книгу записывал. Сильно помогала в этом деле чернильница непроливайка.
Закон Кулона уже открыт. Потому первым под раздачу попал закон Ома для участка цепи и для полной цепи. Потом из этого закона, как вывод, Брехт надиктовал всё, что помнил про удельное сопротивление, даже несколько значений вспомнил, что у железа приблизительно одна десятая Ом·мм²/м. Серебро тоже вспомнил 0.015 — самое маленькое. Под конец надиктовал, всё, что помнил про удельную электропроводность.
Закон электролиза Фарадея Брехт тоже Ваньке продиктовал, но вот публиковать его точно ещё рано. Сначала народу просвещённому нужно азы освоить. Ещё нет понятия Ампера и Кулона. Ни один человек в мире не поймёт и не оценит. Даже закон Ома уже половину учёных напряжёт. Далеко не все в мире перешли на систему мер и весов принятую во Франции Наполеоном. А без неё тяжело пробиваться.
Линц Брехту понравился. На центральную или старую часть Львова похож. Такой нормальный средневековый городок и огромными соборами, куда население этого Линца может полностью уместиться. Страдали предки гигантоманию. Собор в городке в пятнадцать тысяч жителей может вместить двадцать тысяч человек и его высота сто с лишним метров. А витражи. Всё же Европа тут Россию опередила.
ebooksa