– Я погасила их, – отозвалась женщина, отвечая на ее безмолвный вопрос. – Они нам больше не нужны. Винтовая карусель улетела. Пройдут годы, прежде чем она вернется. Или, может быть, дни… Но неизвестно, вернется ли она сюда или в другое место. Тебе повезло – ты успела. Твоим душам повезло. Впрочем… – Женщина вдруг остановилась, обернулась. Марна не успела затормозить и едва не налетела на нее. Странные глаза мерцали в темноте лужицами расплавленного жемчуга и смотрели прямо Марне в лицо. Ей стало не по себе.
– Одна из твоих душ тоже улетела. Ты потеряла ее в карусели? Или это случилось с тобой раньше? Где ты могла потерять ее?
«Я не знаю! – прокричало ее сердце. – Скажи мне ты! Кто-то должен объяснить мне, что происходит!»
Но она не сказала ни слова. Старуха отвела взгляд – как будто небрежно вытянула не до конца воткнутую в брюшко бабочки булавку.
– Впрочем, не важно. Здесь каждый что-то теряет.
Она снова пошла вперед, и Марна за ней.
Они миновали неглубокое озеро, покрытое ковром белых кувшинок. Погода была безветренной, но поверхность озера колыхалась, как будто под кувшинками ворочался огромный зверь.
– Что это?
– Это? – Старуха небрежно кивнула в сторону пруда. – Моя смерть. Я поселила ее здесь, возле дома. Она любит прохладу и сырость и то, как распускаются, а потом навеки гаснут цветы. Я постаралась устроить ее поуютнее и проведываю время от времени. Со своей смертью нужно дружить – ведь встречи с ней не минуешь. И к ней нужно привыкать – ведь однажды вы с ней навечно поселитесь вместе. Чем раньше начнешь – тем лучше.
Старуха наклонилась и с нежностью провела ладонью по поверхности воды.
– Мы с моей – очень старые друзья и давно узнали все друг про друга. Мы больше, чем друзья, больше, чем любовники. Мы – союзники. Я знаю, что она не подведет меня, а она – что я не променяю ее ни на какую другую.
Они миновали озеро и вышли к избушке из темного дерева, приземистой, покрытой зеленым мхом и травой. Марна еле разглядела под ними контуры двери. Старуха коснулась увитой ползучими растениями бронзовой ручки, и дом тихонько заворчал, завибрировал, приветствуя ее.
– Вот мы и дома.
Марне пришлось сгорбиться, чтобы войти в дом вслед за старухой, но внутри оказалось просторно, даже очень. В первую очередь она посмотрела вверх: потолок темнел далеко, как свободное ночное небо. Старуха зажгла несколько оплывших свечей в разных углах комнаты от темного канделябра, и в доме стало светлее. Марна различила под потолком шевеление чего-то трепещущего и черного, а потом заметила легкую тень, пронесшуюся из одного угла комнаты в другой.
– Мышки, – пояснила старуха, снова отвечая на невысказанный вопрос, а потом достала откуда-то из складок белых одежд пухлую грязную колоду карт. – Садись, куда хочешь. Ты помнишь свое имя?
– Марна.
Старуха нахмурилась:
– Нет, что-то не так. Это не похоже на твое имя. Может быть, Мара или Мари?
Едва услышав это, она почувствовала: да, это оно.
– Да! – сказала она радостно, ощущая себя снова целой. – Это Мари. Я – Мари.