– Он ранен. Та тварь… Вы можете ему помочь?
Мама Лита качнула бусами, наклоняясь над Артемом. К этому моменту лошадь уже окончательно успокоилась и теперь дышала глубоко и ровно.
– Боги любят твоего друга, – заметила Мама Лита, – та тварь могла отгрызть ему голову, но ограничилась пальцем. Интересно почему?
– Понятия не имею, – ответила Кая раздраженно, и это было правдой. В отличие от Артема, она не лелеяла иллюзий о том, что тварей можно приручить, а со смертью – договориться. – Вы поможете ему?
Мама Лита медленно кивнула, наморщив лоб, как будто сосредоточенно о чем-то думала, а потом тряхнула головой – по-новому, деловито.
– Тащи его туда. Мои сыновья тушат пожар. Я уже велела девчонкам разобраться с костром и принести воды. Скоро люди вернутся из леса, и у меня будет много работы. Но пока я займусь твоим другом… А ты найди чем умыться. Кровь застынет – не отдерешь.
– Спасибо, – пробормотала Кая, садясь рядом с Артемом. Он все еще был без сознания – но все равно крепко сжимал в здоровой руке лямку ее рюкзака.
Если бы не рана Артема, Кая предпочла бы тихонько покинуть караванщиков той же ночью – Красный город был уже совсем близко, и они справились бы сами. Теперь об этом не могло быть и речи – караван зализывал раны.
Мама Лита устроилась в одной из устоявших на колесах повозок. К ней приносили раненых – некоторые приходили сами, пристыженные, – в трудный час они покинули караван и попытались найти спасение в лесу. Кая подумала, что не чувствовала бы себя виноватой, поступи она так же. Она никогда и ничего не обещала Маме Лите и ее людям. Среди караванщиков и она, и Артем были только случайными гостями.
Кая сидела у фургона, с трудом оттирая с лица и рук начавшую засыхать лошадиную кровь, когда Мама Лита вышла из него и поманила ее к себе.
– Как я и говорила, – она хмыкнула, вытирая руку о фартук, перемазанный красным, – боги любят твоего друга. Одного пальца он лишился, но, не окажись меня рядом, мог бы потерять всю кисть. Я зашила его и наложила повязку – если будет слушать меня, дело ограничится одним…
– Спасибо, – сказала Кая, думая о том, что почувствовал Артем, поняв, что его правая рука покалечена, если, конечно, уже пришел в себя.
– Он спит, – отозвалась Мама Лита, как будто отвечая на ее мысли. – Я дала ему настоя, который дарит сон без сновидений. Ему это сейчас пригодится… чтобы очистить разум. – Она очень внимательно смотрела на Каю, и той стало не по себе.
– Кажется, у него сейчас проблемы посерьезнее, чем разум чистить, – пробормотала она, невольно отворачиваясь и злясь на себя за это. Под взглядом черных глаз Литы ей и раньше делалось неуютно, а теперь, когда было более чем вероятно, что та видела Артема рядом с Тенью, и подавно.
– Ой ли, девочка, – певуче отозвалась Мама Лита, – я бы на твоем месте не была так уверена.
– Вообще-то у меня есть имя, – буркнула Кая, чтобы почувствовать себя смелее и увести разговор от Артема. – Кая.
Мама Лита кивнула:
– Я помню твое имя очень хорошо. Я помню всех, кого видел мой караван, – даже тех, кто изо всех сил старался от меня спрятаться, как ты.
– Я вовсе не…
– Прятаться от судьбы бесполезно – и от меня тоже. – Мама Лита улыбнулась.