– Ну, все, все, мальчик, – неожиданно мягко прозвучал чей-то голос, – потерпи еще немного.
Он открыл глаза и понял, что прошло какое-то время, потому что поблизости не было обладателя голоса, но была Кая. Она сидела рядом с ним, и ему захотелось протянуть руку и коснуться ее волос. Словно то, что прямо сейчас он парил в толще черного мысленного моря, давало ему полное право дотронуться до нее. Но, уже решившись, он понял, что никакой Каи здесь на самом деле нет, ведь, шепча себе под нос и прикрыв глаза, она крепко держала его за руку… А настоящая Кая не держала бы его за руку – никогда. Она ни за что не держала бы его за руку, хотя в реальности не было никакого черного моря, не было Тени, не было Каи, может быть, не было его самого… «Возьми себя в руки, человек, – строго сказал ему Тень. – Это и в твоих интересах. Слушай меня. Слушай меня очень внимательно. Я дам тебе то, что не давал никому, и сохраню в твоей памяти. Там ты найдешь это – когда придет время. Когда…»
Артем проснулся от того, что солнечные лучи, проникшие сквозь щель в пологе фургона, светили ему прямо в глаза. В фургоне пахло травами и немного – грязными бинтами. Они куда-то ехали – его слегка подбрасывало на ухабах, и он слышал приглушенные тканью разговоры людей, ржание лошадей, скрип.
– Ты пришел в себя. – Он с трудом повернул голову и увидел Каю. Она сидела рядом с его изголовьем и быстрыми, привычными движениями заплетала длинную рыжую косу. – Как ты?
– Кажется, хорошо, – неуверенно сказал Артем, пробуя голос. – Я долго спал?
– Двое суток. – Кая ловко закрутила косу на голове, как венок, и закрепила маленькой острой палочкой.
– Твои волосы…
– Лита научила, – сказала Кая, кажется, ничуть не удивившись. – У тебя был жар. Мы не трогались с места… Какое-то время.
– Это из-за меня?
Кая отвела глаза:
– Не только.
Артем посмотрел на правую руку. Кисть была перебинтована и казалась странно онемевшей.
– Что со мной? – спросил он, и слова, казалось, застревали у него в горле. – С моей… рукой?
– Все неплохо, – ответила Кая преувеличенно бодро, – могло быть гораздо хуже. – Она немного помолчала, как будто думая о том, что именно стоит ему сказать. – Лита говорит, тебе повезло.
– Я ее сломал, да? – спросил Артем голосом спокойного и отважного чужака.
– Три пальца, – кивнула Кая, кажется, радуясь тому, что они заговорили на понятном ей языке конкретных вопросов и конкретных ответов. – Указательный, средний, безымянный. – Она сложила собственные три пальца. – Лита объяснила, что делать. Будешь пить лекарства и делать все, как она велела, – с рукой будет порядок. Пальцы срастутся… станут как новенькие.
Артем попытался шевельнуть пальцами под повязкой, и всю руку пронзила острая боль – как будто он сунул ее в костер.
– Не делай так, – прикрикнула Кая, и с изумлением он увидел на ее лице тревогу, – Лита сказала не двигать пальцами. Это правая рука, – добавила она, как будто застыдилась собственной тревоги. – Ладно, меч тебе и со здоровой рукой не светит, но…
– Как насчет двух других пальцев? – спросил Артем.
Кая прикусила губу.