Нечто из Рютте

– Наглая, а? – восхитился Ёган и хотел было дать ладонью нахалке по заду, но та грациозно увернулась и гордо ушла. – Ну не наглая, а?

– Доедай и коня мне седлай.

– А мне не седлать?

– Тебе нет, я поеду к монахам, пусть руку еще раз посмотрят.

– А что, опять болит?

– Нет. На удивление. Монахи – добрые лекари. Как у них были, так плечо с тех пор ни разу еще не болело, а про ногу вообще забывать стал. Хромаю только из-за старой раны.

– Может, мне с вами? Дороги-то неспокойные.

– Что за дурь? Я же не девица. Я что, до монастыря один не доеду?

– Доедете, конечно, – согласился Ёган, – только вдвоем надежнее было бы.

– Нет, ты возьмешь телегу купчишки и поедешь к кузнецу. Поговори с ним, вдруг он эту рухлядь в добрый тарантас превратит? Может, новые оси железные поставить?

– Поговорю, господин. Только скажу вам честно, из этой рухляди путного ничего не выйдет. Купчишка за телегой не следил. Гнилая она.

– Тогда будем новую присматривать. И конягу простого, не боевого же в нее впрягать.

– Найдем, господин.

– И не забудь у него мои поножи забрать. И болты к арбалету.

– Заберу, господин.

Совсем скоро солдат забрался на лошадь и отправился в монастырь. Сильно не гнал, но и шагом не плелся. Доехал быстро. Как в прошлый раз, не без скандала с привратником-толстяком попал к отцу Ливитусу на прием.

– Вы оторвали нас от утренней молитвы, – назидательно заметил монах. – Я общался с Богом.

– У вас и у Бога впереди бесконечность, а у меня сегодня куча дел. Так что вы уж извините. К тому же две козы стоят утренней молитвы.

– Не богохульствуйте, сын мой. – Монах погрозил пальцем, едва заметно усмехнулся.

– Я принес деньги. – Солдат протянул монаху две монеты по пять крейцеров.