Сердце Стужи

– Ничего, – сказал Сверчок печально. – Только два химма и нож… Хороший.

– Нож мой. Но ты возьми, если хочешь. А взамен… проводишь меня? Я помню, как идти… Но боюсь вырубиться.

– Я провожу тебя так, – сказал Сверчок, и в голосе его Унельм различил возмущение – почти обиду. – И ножа не надо. Ты мой друг.

Вдвоём они покинули переулок. Ульм бросил прощальный взгляд на тело препаратора – ему не хотелось оставлять его вот так, но делать было нечего.

– Умер он неправильно, – сказал вдруг Сверчок тихо. – Ты заметил?

– Что?.. О чём ты?

Но Сверчок плотно сжал губы и не сказал больше ни слова – как будто испугался собственного порыва.

Молча они добрели до границы – Ульм лишь несколько раз схватился за плечо мальчика, чтобы не упасть, но в целом всё оказалось не так плохо. Наверное, он дошёл бы и один.

– Дальше я не пойду, – сказал Сверчок, открыв рот впервые с момента, как они оставили мертвеца. – Мне нельзя. И у вас там охранители везде… дома спокойнее.

– Хорошо. Сверчок… ты возьми всё же нож, ладно? Тебе он пригодится.

Но мальчик зажмурился и замотал головой – и так стоял, пока Ульм не отступился.

– Ладно. Спасибо тебе.

– Приходи к нам ещё, – сказал мальчик, улыбаясь. – Поучи меня ещё этим фокусам, ладно? Я те, которые записал, выучил. Вот, гляди, – и он вытащил из-за уха Ульма химм. Один из химмов из кармана убитого. – Выучу много, как ты, перееду в Сердце и стану в театре выступать. Думаешь, выйдет? – Сверчок хихикнул, как будто сказанное было всего лишь нелепой, не слишком удачной шуткой, и затрусил прочь – маленькая фигурка, тёмная на тёмном, которую быстро поглотил Нижний город.

Капли мелкого дождя, кажется, ставшего постоянным Ульмовым спутником, холодили лицо, и, наверное, только благодаря им он умудрился добраться до своей квартирки – на то, чтобы покорить лестницу, пришлось потратить добрых полчаса. Он даже сумел черкнуть пару строк Луделе и Олке. Буквы плясали, как пьяные, но это было лучше, чем ничего.

Он убедился, что труба почты поглотила письма и унесла их адресатам, – и только тогда позволил себе отключиться.

Дверь он не запирал – и посреди ночи громкий щелчок выдернул его из снов, полных тёмного, звериного ужаса из переулка и вполне реальной боли.

– Улли, – прошептал высокий голос над ним, и появилась из темноты прохладная ладонь, легла на его пылающий лоб. – Мир и Душа, у тебя жар. Я пришла сразу, как смогла. Ш-ш-ш, лежи спокойно. Я принесла лекарства, всё, что нужно… Ты не пропустил вечерние эликсиры?

Он не вполне понимал, видит сон или бодрствует, и пробормотал что-то неопределённое, в чём не без недоумения различил: «Гасси сегодня не придёт».

– Улли. Это важно. Мне нужно знать, чтобы понимать, какие средства можно применять, а какие нет, – быстрые, знакомые пальцы пробежали по пуговицам, легко освобождая их от крючков, а потом груди коснулся приятный холодок, и девушка над ним ахнула. – Кто тебя так? Что вообще случилось?.. Ладно, это потом. Эликсиры. Ты не пропускал их?

– Н-нет.