Он часто уходил по вечерам. Откуда мне знать наверняка, куда?
И вот его тоже нет. Барт говорит, что это несчастный случай. Что Ранорик, ястреб отца, видел всё чётко. Барт сказал, что мы можем съездить к нему, если я захочу.
Он-то видеть меня не хочет. Барт говорит, что он чувствует себя слишком виноватым передо мной.
Я думал, ястребы должны быть самыми смелыми, но они такие же, как все.
Я уверен, что их обоих убили, а всем как будто плевать.
Даже Барту, который только утешает и успокаивает…
Мне не нужно ни утешений, ни сочувствия.
Рано или поздно я узнаю, кто виноват. И тогда я всё сделаю. Сделаю всё, чтобы…
Ранорик был пьян, и мы не так много из него вытянули.
Но теперь я думаю: может быть, Барт прав. Может, это и вправду был несчастный случай. Ранорик в этом точно уверен… Я знаю, он не лгал.
Ночью снова слышал их голоса. Не знаю, что думать.
Может, Барт прав, и я просто должен двигаться дальше. Может быть, они хотели бы от меня именно этого.
К нам опять приходила Лорна. Говорила, что всегда любила меня и была мне другом, что делала всё, чтобы оградить меня от всего, чего только можно. Что и теперь моя помощь очень пригодилась бы в центре. Спрашивала, не хочу ли я приходить иногда. Я сказал, что никогда больше не приду.
Сегодня говорили с Бартом. Он сказал: у нас проблемы.
Говорит, тогда, в центре, под Арками, они выяснили, что уровень моего усвоения колоссален.
Барт сказал, что родители не хотели говорить мне об этом, но что мама забеременела мною, когда выходила в Стужу, – и какое-то время продолжала службу, скрывала, что ждёт ребёнка.
Люди в центре изучали и её, и меня, потому что я – «исключение». Наверное, хотели понять, как это повторить.
В принципе, Барт меня не удивил. Я давно подозревал что-то подобное.
Барт сказал, они очень хотят продолжить изучать меня теперь, когда я повзрослел, и не знают, как меня убедить.
Сказал, просто так они не отстанут.