…С другой стороны, с чего он вот так легко взял и сбросил Кьерки со счетов? Комендант общежития наверняка знал об отношениях Миссе и Лери. И если за Аллеми тоже водились какие-то грешки, мог проведать и об этом. Кто, как не комендант, знает, кто из препараторов возвращается в Гнездо в поздний час, кто рыдает ночами в подушку?
Он мог мстить не только за Томмали, но и за других обиженных девушек. Унельму показалось, что Кьерки был как раз из тех, кто склонен всех опекать.
В конце концов, они с Томмали могли действовать вместе.
Ульму показалось, что он почувствовал ободряющее прикосновение Гасси у себя на плече.
Оставалось ещё одно важное звено в общей цепи – звено, которое может подтвердить или опровергнуть его теории.
Его мысли вернулись к Хольму Галту. Злосчастный препаратор, которому не посчастливилось продать товар не тому человеку, который погиб столь своевременно… Оставалось выяснить, как именно. Любые неясные обстоятельства, хотя бы косвенно увязывающие его гибель с Томмали или Кьерки, станут окончательным поводом к тому, чтобы – на свой страх и риск – бросить пыльные папки и запросить у Мем разрешение на обыск. Интересно, выдаст ли она его в отсутствии Олке? Или тот предупредил её, что Улли Гарт наказан?
Как бы то ни было, сперва он должен убедиться. Кажется, в тот момент он как никогда сочувствовал наставнику, которого вечно обуревал этот нестерпимый зуд. Сейчас ему не было дела ни до Омилии, ни до Веррана, ни до Олке… Ему хотелось одного: установить истину.
И, по счастью, он был в правильном месте.
Дубликаты записей о смертях препараторов хранились здесь же, в архивах их отдела.
Коридор за дверью архива длинный, шаги по деревянному полу разносятся гулко и звучно. Если Мем решит проверить его – хотя Ульму было трудно поверить, что даже приказ Олке может заставить её оторваться от любимого стола – или Вэл соберётся наконец присоединиться, он услышит заранее и успеет вернуться к папкам.
Отставив их в сторону, Ульм подтащил стремянку к стеллажу, на вершине которого, он знал, хранились нужные ему книги.
Как именно его убили Кьерки и Томмали? Ульм всё больше утверждался в мысли, что они действовали сообща. Один человек просто не мог бы провернуть всё это – убивать так быстро и жестоко, уходить от погони так легко. Но вот если убийца никогда не был один, если кто-то всегда помогал ему быть на шаг впереди…
Хольм, в отличие от убитых юношей, не был повинен ни в чём, кроме контрабанды… С точки зрений Кьерки и Томмали – безусловно, не слишком серьёзное преступление. А может, не преступление вовсе. Они, должно быть, убили его без особой охоты – может, поняв, что он слишком плохо умеет держать язык за зубами. Отравили? Подстерегли в тёмном переулке?
Унельм подтащил к столу нужную папку – в ней хранились подшитые одинаково равнодушной рукой смерти всех столичных препараторов за последний год. Он быстро долистал до нужного месяца, нетерпеливой рукой провёл по странице…
Вот он. Хольм Галт. Он и в самом деле погиб вскоре после того, как начались убийства. Но его смерть не удостоилась даже небольшой заметки в газете, потому что он не был знаменит – а в причинах его гибели не было ничего выдающегося.
Ястреб Хольм Галт погиб на охоте. В Стуже.
Ульм тихо ругнулся, отодвинул папку. В этом не было ни малейшего смысла. Неужели он и вправду погиб случайно, неужели это удачное для убийцы – или убийц – совпадение по времени было и вправду только совпадением?
Он не мог в это поверить. «Думай, думай».
Кто мог убить в ястреба в Стуже, на слое Души, недостижимом ни для кого, кроме…
Других ястребов.
ebooksa