Владетельница говорила мне, что мои родители были героями Кьертании, и угощала печеньем. Пришлось съесть.
Она сказала, что я необыкновенный, что люди должны видеть, что у Кьертании есть такой юный препаратор, и предложила мне поехать в поездку по всей стране в следующем году, на праздник Шествий. Пришлось согласиться.
Потом меня с ней снимал фототипист, и пришлось улыбнуться.
В это время играла музыка, люди смеялись, и среди них были и препараторы тоже. Почему-то это поразило меня сильнее всего.
Я думал: мои отец и мать погибли. Центр годами терзал мою мать. Я был маленьким и не понимал, какой ценой ей всё это давалось, но теперь могу только представить…
Что именно они делали с ней. Чего могли от неё хотеть.
Она защищала меня, и я всё время думал, что ничего страшного не происходит, но для неё всё было иначе. Куда ей было деваться? Она попыталась сбежать, но её поймали. Она нарушила закон и должна была подчиняться…
Как должен подчиняться любой, кто родился в Кьертании.
Впервые я осознал, что Стужа и Химмельны – одно целое.
Вот только в Стуже я видел красоту, а в дворцовом парке – только уродство… Несмотря на всё богатство Химмельнов.
После приёма на миг мне впервые показалось, что я действительно понимаю, что нужно делать, чтобы убить эту змею.
Жизнь препаратора бывает краткой, но я чувствую: моя будет долгой. Я успею найти способ.
Я изучаю его целый год, но пока единственное, в чём я убедился наверняка, – только я смогу его найти.
Я не люблю слово «судьба», но, мне кажется, я должен. Только моё усвоение достаточно высоко, чтобы зайти настолько далеко, насколько будет необходимо, и только меня Стужа любит достаточно, чтобы позволить…
Всё получится – и тогда Химмельны больше никого не отправят на смерть.
Им некуда будет отправлять.
Но если нет? Если всё это старые сказки?
Недавно в Стуже я снова слышал голоса. Я верю им.
Завтра поговорю с Бартом серьёзно. Если я прав и он связан с людьми, которые могли бы помочь мне, пришла пора ему рассказать мне об этом.
Больше не буду писать. Это может быть опасно.