Египтянин. Путь воина

– Я должен тебе сказать… – Начал Депет с обречённым видом, в очередной раз появившись в мастерской Ренси. – Пусть лучше ты узнаешь об этом от меня…

– Депет, ты болен? – испугался за художника Ренси.

– Договор уже подписан и скреплён клятвой в присутствии жрецов Маат…

– Какой договор?

– Нехо тайно посетил фараона в Фивах и вступил с ним в переговоры, обещая свою поддержку в борьбе против ассирийцев. Во дворце говорят, что за эту услугу Тахарка отдаёт ему в жёны свою дочь Мерет.

– Что?! – вскричал потрясённый Ренси. – Ты не ошибся?

– Во дворце только об этом и говорят, – взглянув в пепельно-серое лицо юноши, Депет потупился.

– Нехо сделал это назло мне! – заявил Ренси, нисколько не сомневаясь в своих словах. – Он знал о моих чувствах к Мерет и обманом присвоил себе то, что ему не принадлежало!

– Так думаешь только ты, – возразил ему Депет, – из-за своих непростых отношений с Нехо. Зато жители Саиса уверены, что этот династический брак послужит во благо всей страны. И, знаешь, Ренси, на твоём месте я бы не стал горевать по звезде, которую всё равно не снять с неба. Её судьба начертана богами. Ты же покорись своей судьбе.

Покориться судьбе?.. Ренси сжал зубы так крепко, что желваки выступили на смуглых скулах. Нет, это не в его характере! Проявление покорности в любой его форме всегда было чуждо ему… Но что он мог сделать сейчас, зная, что его не подпустят к Мерет ни на шаг?.. Чем больше Ренси напрягал волю, чтобы найти решение, тем больше чувствовал своё бессилие.

– Ну, а когда… свадьба? – выдавил он; голос был хриплый, совсем чужой.

– Я скажу тебе, как только узнаю об этом, – Депет положил руку Ренси на плечо, желая утешить: таким несчастным тот выглядел в эту минуту.

Ренси был сокрушён. С этого дня он уже не мог целиком отдаваться работе над статуей Фаиды: он выбился из колеи и не мог заставить себя взять в руки молоток и резец. Каждый раз, когда он думал о том, что потерял Мерет навсегда, сердце его пронзала бесконечная, нестерпимая боль и делала его ещё бессильнее.

14

Несколько долгих дней Ренси жестоко страдал, тоскуя по Мерет сильнее, чем тогда, когда она ещё не была невестой Нехо. У него совсем пропал аппетит, и не было ни малейшего желания продолжать ваять. Однажды он всё же сделал над собой усилие и попытался приняться за работу. Из-под резца посыпались искры. Рассердившись, Ренси откинул молоток и резец и сел прямо на пол, у ног статуи.

– Ты очень устал, – сказала ему Фаида, заглянув в мастерскую; она по-своему истолковала настроение Ренси. – Почему бы тебе не отдохнуть и не покататься со мной по реке? Погода сегодня чудесная!

– Это не из-за усталости, – угрюмо отозвался Ренси. – То, из-за чего я испытываю бессилие, невозможно исцелить.

– Отдых исцеляет всё, – с обворожительной улыбкой сказала Фаида.

Она настояла на том, чтобы Ренси покинул мастерскую, а он дал ей отвести себя на барку, что ждала их у причала напротив дома гетеры. Как только они ступили на её борт, рабы подняли сходни и, усевшись за вёсла, пустились в путь.

Парусная барка неторопливо заскользила по речной глади, унося по течению Нила двух пассажиров, стоявших на её палубе. Они долго молчали, не двигаясь с места, только лёгкий ветерок шевелил складки платья молодой женщины и набедренную повязку юноши.