И вновь зазвучавший в голове голос главного надзирателя резанул по нервам невидимой бритвой, ухудшая и без того тяжёлое состояние Каллена. Как некая напоминалка о том, что ни о каких поблажках ему в этом доме мечтать не придётся. Если юная хозяйка будет держаться от него на постоянной дистанции, то ожидать подобного к нему отношения от других домочадцев едва ли придётся. А уж в первое время и подавно.
Глава 16
Конечно, она не стала объяснять, зачем взяла с собой на встречу с командором Акерли подаренного ей раба. Если так подумать, то, во-первых, это не имело никакого практического смысла, а, во-вторых, Каллену там действительно нечего было делать, кроме как стоять в сторонке неподвижным истуканом и пялиться всё это время в пол.
Но монна Лалия так пожелала, и никто, даже её родной отец, не мог ей сказать что-то в супротив, в том числе и сам Эвис. По существу, она так поступила как раз из-за самого командора, с которым не желала оставаться наедине ни за какие уговоры. Каким бы галантным собеседником и преданным другом он бы ни был и сколько бы не дарил ей подарков (начиная с её десятилетия, когда они только-только впервые познакомились), он всегда вызывал у девушки неоднозначные чувства. И, по большей части, далеко не самые приятные.
Тем более, он был старше её на пятнадцать лет и начал выделять её среди свёрстниц едва не с первых дней их знакомства. Естественно, он никогда ничего плохого ей не делал, но его взгляд пронзительно ярких голубых глаз (уже в те годы казавшийся ей каким-то полумёртвым или бесчувственным), ещё и постоянно серьёзное выражение лица вызывали в Лалии чувство необъяснимого страха. И с каждым пройденным годом Акерли словно становился с одной стороны вроде как улучшенной, а с другой – ещё более ужасающей версией самого себя. Особенно когда возвращался с очередной военной экспедиции или спецзадания из горячих точек исследованных (а некоторых до сих пор ещё исследуемых) галактик.
Однажды он так вернулся с очень серьёзным ранением, после которого ему пришлось едва не по новой восстанавливать немалую часть мышечных тканей и кожаного покрова, в том числе и на лице. Само собой, тело ему подлатали практически до первоначального вида. А вот со своей щеки под правым глазом он почему-то не захотел удалять небольшую сетку шрамов. Они, к слову, и по сей день украшали его, как и прежде красивое лицо, придавая его внешности брутальной мужественности и бронированной жёсткости. Хотя, если сравнивать его сегодняшнего и десятилетней давности, отличия были весьма существенными.
– Моя монна! Каждый раз, когда тебя вижу, готов буквально задохнуться от восхищения! Кажется, что быть краше, чем ты уже есть, просто не возможно. Но ты не перестаёшь меня удивлять при каждой нашей новой встрече. Не откроешь мне случайно своего фирменного секрета, как ты это делаешь?
А ещё он любил её шокировать подобными комплиментами, когда они встречались, как сейчас, хоть и не слишком часто. Зато потом эти встречи впивались в память на очень долгое время и даже преследовали её во снах лёгкими кошмарами. Вроде бы какими-то незначительными деталями, но всё равно вызывающими не самые приятные эмоции.
Например, как белозубая улыбка Акерли, вроде бы и красивая, но захватывающая дух вовсе не своей неестественной красотой (насколько помнила Лалия, у Эвиса от собственных зубов остались лишь одни воспоминания). Или его яркие и в то же время безжизненные глаза. Сколько бы она в них не смотрела, пробиться за их защитный барьер было просто нереально. И чтобы он при этом не говорил, он никогда и никого не пропускал через него – не подпускал к своей скрытной душе. Если, конечно, она у него была.
– Хватит тебе, Эвис. Почему ты не можешь обойтись без всего этого? Ты же знаешь, как я не люблю всех этих пафосных комплиментов. Я не моя мать, а ты уж точно не мой отец, которого хлебом не корми, дай только наплести кому-нибудь в уши витиеватых дифирамбов.
– Лалия, умоляю. Я так долго готовился к этой встрече. Не принижай моих стараний. Ты же знаешь, из меня тот ещё косноязычный недотёпа.
Она вплыла в огромный зал изумрудной гостиной, подобно настоящей королеве, перед которой, как минимум, все должны преклонить колено и припасть в порыве раболепного почтения к подолу её парчовой столы. Конечно, она сменила халат на более весомую одежду и даже сделала с помощью дополнительно приглашённых служанок сложную причёску – пышную многослойную косу, украсив её жемчужной диадемой и цветочными булавками.
Каллену пришлось прождать в передней, куда его отвела Тамия, не меньше получаса, прежде чем ему разрешили выйти в холл покоев его молодой хозяйки и присоединиться к её процессии до гостиной. И, само собой, он ощущал себя всё это время не в своей тарелке или на каком-нибудь сценическом представлении праздничного маскарада. А как только они все вошли в очередную роскошную комнату с изумрудными колонами и небольшим декоративным бассейном в центре, и вовсе понял, насколько он был здесь не ко двору. Особенно когда им навстречу выступил высокий широкоплечий блондин с ослепительной улыбкой на красивом лепном лице, глядя все эти секунды лишь на одну Лалию.
– И ты, между прочим, очень сильно передо мной проштрафилась, мой ангел. Я почти целый месяц рисковал жизнью под боевым огнём беспощадного врага, а ты тут, оказывается, предавалась праздной жизни и увеселениям, устраивая с Вэлисом нежданную помолвку века. И даже словом мне об этом не обмолвилась. Хотя я выходил с тобой на связь буквально за пару дней до намечающегося события.
Незнакомец слишком близко подошёл к девушке, игнорируя даже присутствие двух других служанок, которых пристроили к своей хозяйке, дабы прислуживать ей во время встречи со столь особым гостем. И Тамии, к слову, среди них не было.
А этот самый Эвис и дальше вёл себя так, будто кроме него и Лалии в гостиной больше вообще никого не было. Правда, ничего лишнего себе не позволял, даже когда пристально, практически в упор смотрел с высоты своего статного роста в глаза слегка оробевшей монны, перед тем как подхватить её руку и вполне естественным жестом поцеловать ей ладонь с тыльной стороны. Уже тогда Каллен понял всё и без лишних объяснений. То, что этот вроде бы и сдержанный в манерах, но всё равно не в меру надменный представитель местной аристократии, попросту помешан на девушке и нисколько этого не скрывает. Хотя, по его пугающе бесчувственным глазам может показаться, что это далеко не так.
– Ты же сам помнишь, какой ужасной была связь, и что ты не мог тогда долго со мной говорить. К тому же… – Лалия с сожалением улыбнулась и скромно пожала плечами. – Я прекрасно знаю, как ты относишься к Вэлу. И это он настоял на помолвке, аргументируя это тем, что боится меня потерять. Как будто эта помолвка даёт ему стопроцентную гарантию остаться с ним на веки вечные.
– Тогда почему ты не отказалась? Я вообще не понимаю, что тебя может связывать с этим изнеженным и не в меру напомаженным золотым мальчиком? Только годы совместного взросления и подростковой дружбы? Вы же абсолютно разные, как земля и небо. У вас нет ничего общего!
– Как и у нас с тобой, Эвис. И, как-никак, но с Вэлисом меня связывает куда больше, чем просто детская дружба.
Лалия мягко, почти ненавязчиво высвободила свою руку из расслабленных пальцев Акерли и всё с той же манерной грацией отошла к стоящему неподалёку креслу, чтобы изящно опуститься на его тёмно-зелёное сиденье. К ней тут же подскочили обе служанки, чтобы поправить длинный подол столы и так же молча предложить из стоящих на столиках блюда с фруктами и аппетитными закусками.