– Как рука?
Сарвант показал руку Черчиллю. Бинта не было. Рану заклеили, и она была покрыта слоем какого-то прозрачного вещества.
– Они сказали, что моя рука с этого момента справится с любой работой, – удивленно объявил Сарвант. – Ред, во многих отношениях эти люди регрессировали, но в биологии они не знают себе равных! Жрица сказала, что эта тонкая ткань – псевдоплоть, и она быстро разрастется, и даже места, где зияла рана, не будет видно. Они перелили мне кровь, дали какую-то еду, и я сразу зарядился энергией. Но они сказали, что это не бесплатно, – добавил он с иронией, – и обещали выслать счет.
– В этой культуре, такое у меня складывается впечатление, не терпят дармоедов, – ответил Черчилль. – Нам бы лучше подыскать работу, да побыстрее.
Они вышли из храма и продолжили прерванный путь в портовый район. На этот раз они без инцидентов добрались до реки Потомак.
Причалы тянулись вдоль берега по меньшей мере на два километра. У пристаней вплотную теснились суда, и еще многие стояли на якоре посередине реки.
– Выглядит как изображение порта начала девятнадцатого столетия, – сказал Черчилль. – Парусные корабли всех типов и размеров. Пароходов я не ожидал увидеть, хотя глупо считать, что эти люди не смогли бы их построить.
– Запасы угля и нефти кончились намного раньше, чем мы покинули Землю, – сказал Сарвант. – Они могли бы жечь лес, но у меня создалось впечатление, что они, не обожествляя деревья, все же не торопятся рубить их без крайней на то необходимости. А ядерного горючего они или не знают, или соответствующие знания под запретом.
– Ветряная тяга может быть медленной, – заметил Черчилль, – зато она бесплатна и всегда под рукой. Смотри, какой красивый корабль!
Он показал на одномачтовую яхту с белым форштевнем и алым парусом. Она гордо скользила по волнам за той пристанью, на которой они стояли.
Черчилль, махнув Сарванту, направился вниз по широким ступеням, идущим вдоль берега. Он хотел поговорить с моряками, а люди на яхте напомнили ему тех, на кого он когда-то работал во время студенческих каникул.
На руле стоял седой, крепко сбитый мужчина лет пятидесяти пяти. Двое других, возможно, были его сыном и дочерью. Сын был высоким, крепко сложенным, красивым парнем лет двадцати, его сестра – миниатюрной девушкой с большим бюстом, тонкой талией, длинными ногами, потрясающе красивым лицом и длинными волосами цвета меда. Лет ей могло быть от шестнадцати до восемнадцати. Одета она была в свободные шаровары и короткую синюю куртку; стояла босиком.
Она нагнулась, свесившись с носа яхты, при виде двух ждущих у эллинга людей, сверкнула белыми зубами и крикнула:
– Держи конец, моряк!
Черчилль поймал конец и зачалил яхту. Девушка выпрыгнула на доски причала и улыбнулась:
– Спасибо, друг!
Юноша сунул руку в карман килта и кинул Черчиллю монету:
– Это тебе за хлопоты.
Черчилль глянул на монету – это оказалась колумбия. Раз эти люди столь щедро раздают чаевые за такие мелкие услуги, с ними стоит познакомиться поближе.
Он бросил монету обратно, и юноша, хотя и не ожидавший этого, ловко поймал ее одной рукой.